Кодекс жизнетворца
Шрифт:
Замбендорф, прислонившийся к кожуху статора, стоял со сложенными руками. Он бросил на Мейси презрительный взгляд.
– Вы слишком самоуверенны, Мейси. К тому же вы говорите о том, чем я зарабатываю на жизнь. Должен сказать, что я нахожу свое занятие стимулирующим, крайне интересным и вполне себя оправдывающим. На него стоит потратить время и усилия.
– А как же остальные люди, которые тратят свои жизни, надеясь превратиться в суперменов? У них вы спрашивали?
– Мне не нужно, - ответил Замбендорф.
– Они уже показали, чего стоят - выбрав способ затратить время и деньги. Они свободные индивидуумы в свободном обществе.
– Когда приходится жить в окружении слабоумных, которых вы порождаете массами, это мое дело, - возразил Мейси.
– Наши ученые эмигрируют толпами. Половина того, что осталось от нашей промышленности, питается энергией японских станций. Этого корабля не было бы, если бы не европейцы... Я хочу сказать - Боже!
– неужели вам не все равно, что вы делаете?
– Почему вы выделяете именно меня?
– Замбендорф выпрямился, голос его прозвучал неожиданно гневно.
– Вы считаете, что я сделал людей такими? Я просто принял их такими, каковы они есть, и если они не умеют пользоваться своим разумом, если общество не научило их им пользоваться, почему нужно винить меня? Почему не вините нашу так называемую систему образования, или кукольников из масс медиа, или политических марионеток, которые читают сведения об опросе общественного мнения как гороскопы, вместо того чтобы воздействовать на это мнение? Защищая дураков от их глупости, вы их умнее не сделаете, Мейси. Это просто спасает их от сознания, что они дураки. Согласитесь, что вряд ли это средство излечения. Я не смогу зарабатывать на жизнь, когда люди поумнеют. А пока не ждите от меня никаких извинений.
– Ага... вы наконец признаете, что мошенничаете?
– спросил заинтересованно Мейси.
Замбендорф сразу успокоился и раздраженно ответил:
– Не говорите глупости. Я ничего такого не признавал.
– Интересно все-таки, зачем ГКК послала вас сюда?
– сказал Мейси, не обращая внимания на это отрицание.
– Потому что я знаю - и знаю, что вы знаете, - что Реймелсон и все остальные важные шишки в ГКК, от кого зависят решения, никаким паранормальным вздором не интересуются. Поэтому их истинная цель не имеет никакого отношения к вашим так называемым способностям, не правда ли?
– Он несколько секунд подождал ответа Замбендорфа; но Замбендорф либо сам не знал ответа, либо вообще не хотел говорить.
– Хотите знать, что я думаю?
– спросил Мейси.
– Да, поскольку вы все равно намерены мне сказать.
Мейси шагнул вперед и сделал открытый жест руками.
– В нашей так называемой демократической системе Тот, Кто Формирует Общественное Мнение, вовсе не должен называться королем. Обществом можно управлять скрытно, манипулируя массовым голосованием. Поэтому с самого рождения людям поставляют определенные точки зрения, как рекламируют дезодоранты или патентованные лекарства. Для этого существуют телевизионные модели и знаменитости, которых тщательно готовят, чтобы ими легко было управлять.
– Гмм...
– Замбендорф фыркнул, сделал несколько шагов по стальным плитам пола и остановился перед лестницей, ведущей на мостик вверху. То, что говорил Мейси, очень совпадало с тем, что он понял между строк в словах Каспара Ланга, с которым разговаривал после отправления "Ориона" с Земли.
Мейси продолжал.
– Вот таким я вас и вижу: дубинкой общего назначения, с помощью которой формируют общественное мнение значительной части телезрителей.
– Понятно. Очень интересно, - заметил Замбендорф.
– Подумайте об этом, - посоветовал Мейси.
– Они по записям "Дофина" знали о существовании здесь чуждой цивилизации, хотя никто не знал, какого типа эта цивилизация. ГКК оценила конкурентную ситуация в масштабах всей планеты. Запад по-прежнему в тупике после десятилетий холодной войны... Только подумайте, что означает для корпорации доступ к чуждой передовой технологии! Другими словами, ответ правительства Соединенных Штатов и европейских правительств на открытия здесь на Титане может привести к самым крупным приобретением за всю историю человечества... и все это решают наши чиновники. Не бюрократы, а психократы!
– Вы нервнобольной, - нетерпеливо сказал Замбендорф.
– Каждое поколение убеждено, что присутствует при начале конца. Таблички из раскопок в Ираке говорили то же самое 3000 лет до Рождества.
– Не только я, - возразил Мейси.
– Очень многие в САКО испытывают то же самое. Зачем иначе они послали бы меня? Они достаточно знают, чтобы прийти к такому же заключению.
Замбендорф снова повернулся и махнул рукой, отбрасывая слова Мейси.
– Вы все идеологи. Все беды мира вызваны благородными и праведными идеями о том, как должны жить люди. Я забочусь только о себе и предоставляю всему миру делать то же самое. И как он сам захочет. Это моя единственная идеология, и она хорошо мне служит.
Мейси несколько мгновений с сомнением смотрел на него.
– В самом деле?
– спросил он.
– Сомневаюсь.
– А это что должно означать?
– Чьим интересам вы служите - своим собственным или интересам ГКК?
– А разве они не могут совпасть? В правильных деловых отношениях выигрывают обе стороны.
– Когда у них есть свободный выбор, конечно. Но вас даже не ввели в суть дела.
– Откуда вы знаете, что мне сказали, а чего нет?
– спросил Замбендорф.
Мейси фыркнул.
– Совершенно очевидно по реакции на ваш трюк сразу после старта, что вы не должны были ничего знать. И готов поручиться, что с тех пор вас держат на коротком поводке. Каково себя чувствовать просто еще одной строчкой в списке собственности корпорации? Вас используют, когда это целесообразно. Так чьи же интересы, по-вашему, на первом месте?
– Не понимаю, о чем вы говорите, - напряженно ответил Замбендорф.
Но про себя он заключил, что Мейси прав. Так как он ничего не приобретал, вызывая вражду ГКК, так как он всегда искал новых возможностей, Замбендорф в пути вел себя осторожно и избегал представлений. Теперь, когда путешествие подошло к концу, пора снова заняться своим положением, решил он.
– Это невозможно. Во всяком случае не в ближайшем будущем, - сказал Каспар Ланг в своем кабинете в сфере 1.
– Персональные списки уже давно составлены. К тому же на этой стадии у вас нет определенной функции.
– Мне нужен полет на поверхность, - снова твердо сказал Замбендорф. Спуски уже начались, и я хочу быть в одном из шаттлов. Я не для того пролетел восемьсот миллионов миль, чтобы смотреть из иллюминаторов.
– Пока в пустынные местности отправляются только небольшие научные группы, чтобы проверить условия на поверхности и собрать образцы, ответил Ланг.
– Вот и все. Вы в такую группу не вписываетесь.