Кофе и полынь
Шрифт:
– В клубе я встретила графа Ллойда. Он выглядел очень растерянным, вероятно, потому что смерть его изрядно утомила. И неудивительно: как сказала бы мисс Блэк, это главное дело жизни – и очень ответственное.
Конечно, это было нечто вроде дружеской шутки. Пусть Эллис и знал о наследии Алвен, о даре сновидения и даже о Валхе, но в глубине души я ожидала, что он посмеётся или хотя бы улыбнётся – и потом можно будет и покаяться в том, что разговора с призраком, увы, не получилось.
Но всё вышло совершенно иначе.
Эллис, до сих пор сонный несмотря на несколько чашек кофе, вдруг разом приободрился и словно бы вспыхнул, как свеча – настолько
– Где?
– Что, простите?.. – потерялась я от неожиданного напора.
– Где вы встретили призрака? – уточнил он быстро. Глаза у него заблестели. – Не то чтобы я разбирался в повадках этих ребят, но поговаривают, что чаще всего их можно увидеть в месте, где они окончили жизненный путь. Так где? В клубе несколько десятков комнат, если не под сотню, и телефонный аппарат, знаете ли, тоже далеко не один… тем более что его можно было и перенести, времени на это у убийцы было с избытком. Но если я точно буду знать, где убили графа, то наверняка смогу найти и улики, и доказательства! А значит, дело сдвинется с мёртвой, простите за каламбур, точки!
Мысленно посетовав на собственную недогадливость, я подробно описала комнату с зелёными обоями, где видела призрака. Эллис тут же набросал план и сообщил, что собирается завтра же вернуться в клуб, и не в одиночку, а в компании нескольких «гусей» – и доктора Брэдфорда.
– Если там осталось хоть одно пятнышко крови, мы его найдём, – азартно потирая руки, сообщил детектив. – А уж Нэйт сумеет определить, что это за кровь и кому она принадлежит – человеку или животному. Может, удастся проследить, куда переместили тело после убийства… Мечты, мечты! Но уже сейчас можно с уверенностью утверждать, что место было выбрано не случайно.
– Вы имеете в виду клуб? – спросила я. Эллис поощрительно кивнул. Я задумалась, вспоминая, что уже знаю, и сообразила, что он имеет в виду. – Эта комната располагается в том крыле, куда редко заходят! Там есть кабинеты с мемориальными табличками в честь великих государственных деятелей, которые при жизни были членами клуба. И, насколько я поняла, из-за суеверий мало кто хочет подолгу находиться среди табличек с именами мертвецов.
– А стены в клубе толстые, – добавил Эллис. – Выстрела никто не услышит… Да, тот, кто выбрал этот огромный особняк местом убийства, хорошо знал его особенности. И прислуга, обычно вездесущая и наблюдательная, а нынче словно оглохшая и ослепшая! Возможно, слуг-то как раз и отвлекли той клятой лопнувшей бочкой, но выводы делать рано, – вздохнул он. – А ещё эти пропавшие юбки… Хотя они могут быть и ни при чём. Дворецкий, мистер Гибсон, конечно, попадает под подозрение, поскольку он как раз управляет прислугой, да и клуб с его особенностями знает как свои пять пальцев. Но, во-первых, ему совершенно незачем было убивать Ллойда – они никак не связаны, а во-вторых, в день предполагаемой смерти графа этот самый Гибсон почти всё время был на виду, так как руководил уборкой в подвале. Да уж, и опять эта лопнувшая бочка…
Он перешёл на бормотание, а затем умолк, задумавшись. Я понемногу пила остывший чай, вернее, успокоительный отвар из трав, заготовленных ещё Лайзо, и глядела в темноту за окном. Ветер и дождь там, снаружи, порождали иллюзию движения. Иногда чудились даже человеческие силуэты, но странные, как если бы они принадлежали не живым людям, а…
…а призракам?
Я вздрогнула.
– Виржиния? – позвал меня Эллис вдруг. И продолжил: – У меня будет необычная просьба. Конечно, последнее
– Разумеется, я выполню вашу просьбу, – кивнула я. Очень хотелось снова обернуться к окну, но разглядеть – по-настоящему, а не мельком – призрака среди потоков дождя было отчего-то страшно… Интересно, а моя мать боялась мертвецов? Думаю, что нет. – Тем более что мне для этого совершенно не обязательно возвращаться в клуб, если вы понимаете, о чём я.
Эллис понимал; о Валхе он тоже прекрасно помнил, впрочем, а потому попросил меня быть как можно более осторожной.
Я пообещала, втайне надеясь на лучшее.
В конце концов, мёртвый – верней, наполовину мёртвый – колдун уже давно не давал о себе знать.
Погрузиться в особенные, вещие сны тем же вечером я не решилась, конечно. Потом неожиданно возникло очень много неотложных дел, по большей части связанных с высочайшим поручением и сукном, предназначенным для нужд армии. Ткани, как выяснилось, нужно было куда больше, чем изначально попросили во дворце… или, верней сказать, потребовали? Разумеется, я как верная подданная собиралась исполнить и это новое поручение, однако фабрика, право, не могла работать круглые сутки! Лишь в этом году мы с мистером Спенсером – первые в Аксонии, прошу заметить – установили восьмичасовой рабочий день. Не возвращаться же сразу на шаг назад? Впрочем, после ещё одной аудиенции во дворце мы пришли к соглашению: срок увеличили, и теперь – по предварительным расчётам, конечно – я должна была управиться вовремя.
Если увеличить рабочий день на час на ближайшие две недели – и установить для работниц премию.
О, эти расходы…
К счастью, доход мне приносила не только фабрика, да и ремонт в замке хоть и уменьшил фамильное состояние, однако не истощил его. Встречи и переговоры же сильно повлияли на моё личное расписание и распорядок, так что вернуться к просьбе Эллиса я смогла только к равноденствию. Наверное, Лайзо, колдун-гипси и в целом человек суеверный, счёл бы такую ночь вполне подходящей для мистических обрядов…
Или, возможно, наоборот.
Увы, спросить у него совета сейчас я не могла.
Но медлить дальше было бы, пожалуй, глупо. Тем более что в спальне, в шкатулке, ждала своего часа вещь, которая проложила бы для меня надёжную дорогу в Клуб дубовой бочки: розовый бутон из сухого букета в гостиной, который я случайно отломила, задев рукавом, и с позволения леди Уоррингтон забрала с собой. Ей и её подругам мой неожиданный – пусть и только с виду – порыв показался очень милым… Ах, знали бы они, зачем мне бутон!
Наверное, цветы для букета срезали ещё в августе, но даже сейчас плотно сомкнутые пунцовые лепестки благоухали – слабо, но сладостно. Я глубоко вдохнула аромат и вернулась в постель, зажав бутон в кулаке.
Сон пришёл почти мгновенно.
…мой особняк – это крепость.
Нет, мой дом.
Он сияет мягким тёплым светом, сразу весь. Так, словно на него снизошло благословение… но я точно знаю, что дело в другом.
Талисман под крышей – на одном углу, на втором, на третьем, четвёртом… И внизу, в подвале, тоже. Связки трав, отгоняющих зло, на чердаке; невидимые знаки начертаны на стенах; на лестницах – на каждой ступени выписан узор, лаконичный, аккуратный. Если всмотреться, то можно узнать, чья рука его на несла.