Кофе и полынь

Ролдугина Софья Валерьевна

Я укрыла его своей шалью и снова отвернулась к окну, хотя за ним не было видно ровным счётом ничего, кроме серого марева.

– За Гризельду Гибсон сначала платил супруг, – подал вдруг голос с переднего кресла Эллис. – Но три года назад, очевидно, у него истощились средства… Мистер Гибсон стал жертвовать мало и нерегулярно, собирался даже забрать жену, но куда? Он сам фактически живёт при «Клубе дубовой бочки». У него просторная комната, но это не совсем то место, куда можно привезти женщину, не способную о себе позаботиться… Так вот, год назад

он внёс платёж. А в самом начале осени заплатил очень щедро и договорился с управляющим, что это «на десять лет вперёд».

Мне стало не по себе; уточнение звучало так, словно мистер Гибсон не собирается задерживаться в нашем бренном мире, а потому ищет способ позаботиться о жене, когда его не станет.

Но вслух я сказала другое:

– Интересно, откуда у него появились деньги.

– Может, нашёл в клубе и заложил бриллиантовое колье, – пошутил Эллис. – Узнаю. А пока, Виржиния… Взгляните-ка. Никого не напоминает? – и он, обернувшись, передал маленькую, с книжную страницу размером, фотокарточку.

Там была изображена юная девица, премилая, светловолосая и светлоглазая, с родинкой на щеке, ничуть не портившей красоты. Застенчивая манера улыбаться и овал лица и впрямь о ком-то мне напоминали, но вот о ком…

«Глэдис? – подумала я. – Нет, точно нет».

Конни Гибсон была похожа на маленькую прелестную куколку – округлое лицо, ясные большие глаза; Глэдис же – леди Клеймор – словно сошла с картины одного из тех романтичных художников, которых так любила. Не то фея, не то нимфа, не то зачарованная принцесса…

– Если зачесать волосы назад и забрать в узел, а ещё накинуть лет десять, то получится вылитая мисс Белл, – сказал Эллис, устав ждать ответа, и забрал у меня карточку. – Ну, может, и не вылитая, конечно, но типаж один.

– О, ну тогда она похожа и на Юджинию – если нарисовать той родинку и надеть светлый парик, – возразила я из чистого упрямства, хотя и видела, что Эллис прав. – Послушать вас, так все светловолосые девицы немного похожи.

Против ожиданий, он не стал спорить, наоборот – тихо рассмеялся, чуть сползая по сиденью, и пробормотал:

– Именно что так. Особенно когда образ стирается из памяти… Интересно, есть ли фотография у мистера Гибсона?

Ответить было нечего, и я просто пожала плечами.

Лиам мирно спал, бессознательно кутаясь в мою шаль. Автомобиль ехал медленно – дорогу заволокло туманом окончательно. Вдруг промелькнул в белом мареве силуэт – плащ, старомодный цилиндр… Ни с того ни с сего меня бросило в холод.

– Простите, мистер Джонс, – окликнула я водителя. – Не могли бы вы ехать чуть быстрее? – и зачем-то добавила, точно оправдываясь: – Мне бы хотелось поскорее попасть домой.

Он качнул головой; автомобиль прибавил хода совсем немного.

– Да полном вам, Виржиния, – пробормотал Эллис, зевая. – Ещё налетим на столб или на бродячую собаку… Куда торопиться?

Усилием воли я заставила себя расслабиться – и улыбнуться.

– Конечно. Вы правы.

…но сама

не заметила, как начала нетерпеливо постукивать ногой.

Тук-тук-тук.

Тук-тук.

«Пожалуйста, быстрее».

***

Но, как нарочно, дорога тянулась и тянулась. Уже начало темнеть. Из тумана то выныривал какой-нибудь чёрный дом, нелепый и зловещий, то другие экипажи, то силуэты деревьев… Один раз померещилось, что впереди катафалк, но это оказался всего лишь странный, старомодный дилижанс, а другой раз статуя женщины, украшавшей фонтан, закрыла вдруг лицо руками.

Всё это напоминало сон – или морок.

Когда прямо перед автомобилем пролетела большая серая птица, проняло даже Эллиса.

– Что за наваждение! – выдохнул он, резко вжимаясь в сиденье. Водитель, к слову, птицу точно не заметил – выдержке его можно было позавидовать. – Сюда бы Лайзо, он бы мигом… – и Эллис осёкся. А затем продолжил с неестественной бодростью: – Ехать осталось недалеко, а в тумане всегда всё выглядит зловещим. Такая погода – раздолье для преступников. Хотя был у меня случай, ещё когда я только начинал работать. Один карманник свистнул на рынке кошелёк – и давай драпать, а по улице гончар как раз везёт телегу с товаром…

Лиам давно не спал. Он сидел как-то сжавшись, точно от холода, и неотрывно смотрел наружу, на улицу; я вслепую нашла его руку и сжала. Она была холодна как лёд, и пальцы немного подрагивали.

«Ему страшно», – пронеслось в голове.

Как ни странно, это придало сил. Бояться… или, по крайней мере, показывать страх я больше не могла.

Даже если что-то и впрямь случилось, мой долг – встретить опасность лицом к лицу; если кто-то пострадал – помочь и попытаться всё исправить; если случилось непоправимое…

«Нет, – остановила я саму себя. – Нельзя исправить только смерть».

А вслух сказала, чуть сильнее сжав пальцы Лиама:

– Взбодритесь, баронет Сайер. Вы сегодня произвели ошеломляющее впечатление на публику. Полагаю, все теперь уверены, что вам уготована судьба храброго исследователя Чёрного Континента.

Моя шутливая похвала немного успокоила его; он даже сжал руку в ответ, а щёки у него порозовели, сразу сильно и пятнами, как часто бывает у светловолосых.

– Не поеду я ни на какой континент, – буркнул он, отворачиваясь. – Я сыщиком буду. Эллис обещал! Буду ловить преступников, а потом унижать их, как дядя Клэр, чтоб неповадно было.

Я бросила на Эллиса пламенный взгляд – нечего сманивать впечатлительных мальчишек в Управление! Однако видеть затылком детектив, увы, не умел, поэтому назидательный жест пропал втуне, а браниться в присутствии Лиама я не собиралась. Сказала только:

– О, но для того, чтоб стать сейчас хорошим сыщиком, надо знать очень много. Химию, медицину… Все естественные науки! И, конечно, историю. И разбираться в искусстве! Только я была свидетельницей того, как это дважды пригодилось в расследовании. Молчу уже о математике.