Кофе со сливками
Шрифт:
ВТОРОЕ ИЮНЯ, 11:30
Брюзгин вёл себя очень беспокойно – просто не находил себе места. Он и вставал, и снова усаживался, плюхался на кресло, снова подрывался, оглядывался. Мутноватые глаза его бегали из стороны в сторону. Он в третий раз хотел закурить, но худой мужик в белом халате с выбритыми висками снова отобрал у него сигарету. И строго покачал головой.
– Здесь не курят, Тоша, не курят. Я тебе в третий раз говорю.
– А я тебе в третий раз говорю, Сева, ты должен
Сева недовольно посмотрел на него, и во взгляде его серо-зелёных глаз засквозило неудовлетворение. Севой он являлся только для него, для других же клиентов – Всеволод Тимофеевич Жарков, врач высшей категории, уролог, сексопатолог, ярко выраженный эктоморф, незаурядный шахматист и любитель старых энциклопедий, занимавших треть его солнечного кабинета.
– Я тебе уже сказал, что надо полностью обследоваться, – ответил он упорно.
– Да нет у меня времени на сдачу спермы и пальцы в жопу, дружище.
– Я, конечно, могу тебе сказать, что у тебя всё в порядке, и это у тебя стрессы… Возраст. Лишний вес. С кем не бывает.
– Но? Я отчётливо слышу эту нотку «но» в твоём голосе, дружище. Что мешает тебе это сказать?
– То, что я не могу откармливать тебя таблетками просто так. Я не могу тебе сказать, чтобы ты пошёл и купил «силу коня». Это же бред. Тебе надо обследоваться. И ставить точный диагноз. Назначать лечение… Ну, сам понимаешь.
– Я всё понимаю, – примирительно сказал Брюзгин. – Но у меня нет времени на всё это… Я вчера сильно поссорился со своей женой.
– Это я каждый день слышу, – заверил его Жарков. – Ты думаешь, так просто поднимать члены?
Антон натянуто улыбнулся.
– Звучит забавно.
– Может быть, – сухо согласился уролог. – Но всё очень серьёзно. Не «дал таблеточку, и всё заработало». Надо причины выяснять.
– Ты же сам перечислял…
– Надо точно убедиться, – прервал его Жарков. – Что всё нормально у тебя с твоей простатой, что она не распухла так, что теперь пережимает мочеточник.
– Всё с ней нормально, – заверил его Брюзгин, но липкий пот у него выступил на лбу.
– Ты когда последний раз обследовался? Уверен, что давненько. Когда у тебя давление ещё не было сто пятьдесят на девяносто. Уж сколько лет я тебя знаю? Давным-давно… И ты ко мне пришёл всего лишь второй раз на приём, хотя я тебя долго уговаривал зайти.
Брюзгин привстал в очередной раз со стула, но уселся опять под взглядом врача. Тот смотрел хладнокровно, сжав губы в тонкую полоску. Лицо его было совершенно гладким, выдержанным, ни одной нервной морщины не пересекало кожу. Он выглядел куда моложе своих лет.
– Я направляю тебя на биохимию, узи и на мочу тоже.
– А что мне сегодня делать?! – Брюзгин начал нервничать сильнее.
– Во-первых, убери свой мандраж. Во-вторых, я не могу тебе ничего назначить без обследования.
–
– Ты не понимаешь…
– Нет, это ты не понимаешь, – прошипел Тоша. – Когда ты сожительствуешь с моложавой куколкой, ты должен всегда быть в форме. А когда ты будешь лажать, ты быстро станешь ненужным. И тебе найдут замену.
– Так ты боишься… быть брошенным? – Жарков задумался.
– Да! – гаркнул Брюзгин. – Я всё равно люблю её… И не хочу её потерять. Потерять вот так – на ровном месте.
– Я тебя прекрасно понимаю, – после некоего раздумья начал доктор. – Но пить… «Поднимающие» лекарства надо осторожно. Сердце у тебя не казённое и не железное. Лучше будет всем, если ты сначала обследуешься, а потом я назначу тебе хорошие и действительно нужные препараты. Ты подлечишься, и будешь радовать всех ещё пуще прежнего. Идёт?
Брюзгин был непреклонен, и смотрел на него тяжёлым взглядом человека, уверенного в своей правоте. Жарков вздохнул, посмотрев по сторонам с видом человека, принимавшего важное и ответственное решение.
– Хорошо, – согласился доктор. Наконец-то. Он оторвал листок и размашистым почерком вывел с десяток корявых буковок. – Зайдёшь в аптеку. Только смотри, не переусердствуй. Я потом не хочу тебе в кардиологию носить яблочки с апельсинчиками. Но после страстного секса со своей бестией ты придёшь и будешь обследоваться. И лечиться. Понял?
– Понял-понял, – энергично согласился Брюзгин.
Он суетливо пожал сухую руку доктора и заспешил из кабинета.
В аптеку он забежал быстренько, даже лишний вес ему не помешал. Как назло, аптекарша оказалась очень миленькой, молоденькой девчоночкой со светлыми волосами. На её тонкие плечики, едва не прозрачные, был накинут совершенно белый халат. Она улыбнулась, и Брюзгин почувствовал, как лиловость заливает его лицо – это же так стыдно. Ведь всегда хочется оставаться самцом, успешным и всё такое, а когда ты забегаешь в аптеку и покупаешь «силу коня», эти заинтересованные голубые глазки сразу превратятся в две насмешливые пуговички. И потом она будет обсуждать его со своей сменщицей… Ну, что уж теперь.
– Чем могу помочь?
«Хорошо, что хоть в аптеке никого нет больше», – подумал Антон и протянул листок, с неудовольствием отметив, что краешки этого листка вымокли от пота его пальцев. У аптекарши на лице промелькнуло лёгкое мимолётное отвращение, но листок она взяла в руки.
– Он же не по рецепту? – спросил Брюзгин с неописуемой надеждой.
– Нет, – ответила она и повернулась к застеклённым полкам с препаратами. Брюзгин невольно отметил её хорошенькую, точёную фигурку. Больших объёмов она не имела, но это его ничуть не расстроило – ему всегда нравились такие дамочки.