Когда боги смеются
Шрифт:
– Да вот, понимаешь ли, дочка этого Рубцова ко мне обратилась, нервничаю, говорит, боюсь, что папа в криминале замешан, хотелось бы убедиться, что я не права.
– Знакомая твоя?
– понимающе подмигнул Хасанов.
– Используешь служебное положение в личных целях?
– Свидетельница по делу. По-моему, она в меня втюрилась и пользуется любым предлогом, чтобы встретиться. Теперь вот про папу чего-то удумала. Я просто подумал, что если за этим Рубцовым что-то есть и вас он интересует, то через девчонку можно найти подходы к его фирме. А если у него все чисто, то я ее успокою, сниму груз с души.
– Понимаешь ли, - Самат пошевелил пальцами в воздухе, словно пытаясь передать Игорю нечто неопределенное, эфемерное, - Рубцов, конечно, тип подозрительный, но подобраться к нему одним махом
– А сам Рубцов как на это реагировал?
– Ну как, как... Никак! Смотрел, блин, честными глазами и улыбался. Вот он я, весь как на ладони, вы бы лучше крутыми мафиози занимались, а не мной, коммерсантом средней руки. Ты понимаешь, Игорек, он умный и хитрый, этот Рубцов. Ведь мы к кому в первую очередь цепляемся? К тем, у кого деньги непонятно откуда идут в огромных количествах, но узнаем-то мы об этом откуда? Вот домину человек отгрохал в тысячу квадратных метров, отделал его по евростандарту, землицы прикупил пару-тройку гектаров, да в той местности, где она идет по цене пять тысяч долларов за сотку. Возникает законный вопрос: откуда деньги и уплачены ли с них налоги. Или у человека, к примеру, есть личный самолет. Да даже такая мелочь, как охрана! Она сегодня у всех и каждого есть, любой крошечный коммерсантишка, как только свое дело начинает, тут же себе приобретает джип и пару мордоворотов, потом быстренько начинает дачку мастерить. И охрана-то ему нужна не для того, чтобы охраняла, кому он, блин, нужен-то, а для того, чтобы все видели: вот он какой крутой, такими капиталами ворочает, что без охраны ему ну никак нельзя, полный зарез. А Рубцов все время демонстрирует, какой он, блин, бедный и несчастный, сиротой прикидывается. У него не то что загородного дома нет, у него даже охраны нет. Но это он может кому другому втюхивать, только не мне. Мы когда его фирму в последний раз работали, я специально насчет персонала узнавал. У Рубцова есть феноменальный мужик, Гриша Березай, водилой у него служит. Так вот один такой Березай трех охранников стоит, он и стрелок, и боксер, и борец одновременно. Между прочим, у него, у Березая этого, домик-то на Клязьминском водохранилище совсем нехилый построен, и это на ту зарплату, которую ему Рубцов платит. Ты можешь поверить, что наемный, блин, рабочий богаче своего хозяина? Вот и я не могу. Между прочим, тут недавно труп один случился, некто Сенькин, не слыхал?
– Слыхал, - кивнул Игорь.
– Наш отдел его начинал, потом в главк забрали, там какие-то международные криминальные связи вскрылись.
– Правильно, было такое. И по всей логике событий выходило, что твой, блин, Рубцов имеет к этому самое непосредственное отношение. Дело сделали ульяновские, их специально сюда вызвали, а вызывал их и платил им за работу Рубцов. Не это так, сам понимаешь, на уровне знаний. Доказать-то нечем И еще одна вещь: у него есть кто-то в нашем министерстве.
– "Крыша"?
– Да нет, "крыша" у него посолиднее будет. Кто-то из наших ему помогает, шестерит по-мелкому. Слушай, а у тебя правда с этой... дочкой его...
– Что?
– насмешливо спросил Игорь, который прекрасно понимал, о чем хочет спросить Самат.
– Ну... я имею в виду... все чисто? Она действительно просто свидетельница?
– Действительно.
– Так, может, поможешь товарищам по оружию?
– Нет вопросов.
Через полчаса, расставшись с Хасановым, Игорь Лесников зашел к полковнику Гордееву.
И все-таки Володя сорвался! Светлана долго не хотела верить в это, ведь все было так хорошо целых две недели, Околович пил, конечно, не без этого, но ей удавалось удержать его в тех рамках, в которых он еще сохранял способность мыслить и самостоятельно двигаться. И даже были дни, когда он выпивал не больше двух-трех рюмок водки или коньяка, что, по его меркам, было просто абсолютной трезвостью. Светлана ждала обещанных денег, свято
А он сорвался. Она только что разговаривала с ним по телефону, и его голос не смог ее обмануть. Кроме того, в трубке слышались и другие голоса, не оставлявшие сомнений в том, что Околович пьет в компании таких же, как он. На какие, интересно, деньги? Неужели на те, которые Светлана два дня назад оставила ему, чтобы он заплатил наконец за квартиру и электричество? Сумма была немаленькой, Володя не платил за коммунальные услуги почти год, и Света радовалась, что настояла в свое время хотя бы на том, чтобы он дал ей расчетную книжку для оплаты телефона. За его телефон она платила сама, потому что понимала: Володя все равно забудет сделать это вовремя, и телефон просто-напросто отключат, тогда она не сможет регулярно ему звонить и проверять, в каком он состоянии. Она хотела забрать себе и все остальные расчетные книжки, но тут Околович уперся, дескать, нечего накладывать лапу на его независимость, он в состоянии сам следить за своими счетами, и Светлане совершенно незачем строить из себя его законную жену.
Сунув в сумку кошелек и схватив ключи, Светлана выскочила на улицу и поймала такси. Скорее, скорее, пока он не напился до полного беспамятства, остановить его, прекратить это, выгнать собутыльников и снова начать муторное, выматывающее, тошнотворное и долгое выведение Володи из запоя.
Но она опоздала. Она бы все равно опоздала, даже если бы не на такси ехала, а летела на реактивном лайнере. То, что она увидела, ворвавшись к нему в квартиру, ясно показывало, что пить здесь начали не сегодня утром и даже не вчера вечером. Скорее всего Володя привел этих людей сразу после того, как расстался со Светой два дня назад. Ей бросилось в глаза отсутствие телевизора, который всегда стоял в мебельной стенке. Не оказалось на месте и стереосистемы, которую Светлана подарила Околовичу на день рождения. Значит, сначала он пропил деньги, которые она ему оставила, потом начал выносить вещи из дома. Раньше такого не случалось, и Светлане стало страшно. Она поняла, что любовь Владимира к алкоголю вступила в новую и уже необратимую стадию.
Кроме Околовича, в квартире находились еще трое мужчин, внешний вид и одежда которых не оставляли сомнений в их социальной принадлежности. "Господи, и где только он их находит?" - в отчаянии подумала Светлана, быстро проходя по комнатам и заглядывая на кухню, чтобы получить представление о глубине и характере повреждений, нанесенных ее усилиям по спасению возлюбленного. В спальне поперек широкой кровати валялось нечто и оглушительно храпело. Судя по длинным волосам, это нечто было женского пола, хотя точно сказать нельзя: старые грязные брюки, из рваных носков торчат пальцы, какие-то невнятные кофты, не то женские, не то мужские, надетые одна на другую и сплошь усеянные дырками. И это грязное вонючее нечто лежало прямо на белье, на том самом постельном белье, которое Света собственноручно стирала и гладила, не говоря уж о том, что она его покупала. На кухне, уронив голову на стол, спало еще одно существо, на этот раз Света не усомнилась - мужчина. И по всей квартире пустые бутылки, опорожненные консервные банки, прозрачные вскрытые упаковки, в которых продается нарезанная рыба и колбаса, окурки, тарелки с недоеденной едой. И запах, тот отвратительный запах, который она ни с чем бы не перепутала и который всегда сопутствует длительным возлияниям при отсутствии уборки и проветривания.
Те трое, которые сидели в комнате за столом, показались Светлане знакомыми, она поняла, что раньше уже видела их здесь и, наверное, выгоняла, что собиралась сделать и сегодня.
– Садись, Светулькин, - радушно пригласил ее Околович, - выпей с нами в честь светлого праздничка.
Она не хотела устраивать бурную сцену и намеревалась улучить момент, чтобы сначала поговорить с Володей.
– Что за праздник?
– поинтересовалась она, стараясь казаться миролюбивой и покладистой.