Когда боги спали
Шрифт:
— И никто в этом не усомнился? — спросил Сафар.
Нериса оперлась на локоть и усмехнулась. Глядя на нее, Сафар ощутил, как в сердце его зашевелилась любовь, а не только младшая сестра этого чувства — нежность.
— Можно играть и роль короля, — сказала она, — если играешь ее хорошо. Особенно, когда при этом у тебя есть еще и деньги. Кроме того, в Эсмире царил такой хаос, что все встало с ног на голову. Я воспользовалась этим хаосом, направляя караваны туда, куда больше никто не отваживался. И в общем, на трудностях одних, должна признаться, я делала
— Я тоже так думаю, — сказал Сафар. — Некогда, правда, я утверждал обратное. — Он улыбнулся воспоминанию. — Но в этом мире слишком много страшных воров, воров, которые похищают мечты. Которые ломают тебя. Воров, которые готовы убить все, что ты любишь, при этом требуя, чтобы ты присутствовал при процессе убийства. А потом воруют сердце из твоего тела, чтобы изготовить какое-нибудь магическое снадобье.
Нериса обхватила его и руками и ногами, пытаясь своим мягким телом защитить его от всех обрушившихся на него испытаний и мук.
Она была Нерисой, воровкой из Валарии, и не собиралась позволять обижать кому бы то ни было человека, которого она любила.
Позже она отвела его в детскую, познакомиться с Палимаком. Ребенок проснулся, щуря сонные глазки на свет свечи.
Нериса взяла его на руки, и на Сафара глянуло маленькое пухленькое существо с темными глазами, оливкового цвета кожей и перламутровыми молочными зубами.
— Это Сафар, — сказала она ребенку. — Тот самый, о котором я все время рассказывала тебе. — Она взволнованно улыбнулась Сафару. — А это Палимак. Мой сын.
Палимак повернул пухленькое личико и посмотрел на Сафара, восторженно дергая ножками и улыбаясь. Глазенки его вспыхнули, и потрясенный Сафар увидел, как сонная дымка сменилась желтым сверканьем.
Демонским желтым!
Сердце Нерисы отчаянно застучало, когда она увидела выражение лица ее любимого человека.
Сафар изобразил слабую улыбку и протянул руку. Палимак ухватился за указательный палец.
— Да он силач! — сказал Сафар, извлекая комплимент из глубины своего замешательства.
Нериса отвернулась к ребенку, скрывая свои чувства.
— Конечно, он силач, — сказала она. — Разве не так, мой Палимак? Самый сильный малыш во всем мире!
Ребенок радостно засмеялся. Но тут его вырвало, и он перепачкал и себя, и ночной халат Нерисы.
— Ох, какой же ты плохой мальчик! — рассердилась Нериса. — Я тебя показываю, а ты ведешь себя как поросенок!
И она расплакалась.
Сафар присел с ней рядом и обнял и Нерису и Палимака.
— Что ты плачешь? — спросил он. — С детьми всегда такие неприятности происходят. Такие уж они! Тем не менее мы их любим. Ты спроси у моих сестер, сколько я им неприятностей доставлял! Только спроси. Они тебе поведают, каким отвратительным я был мальчишкой.
Но слова его не успокоили Нерису, а лишь разозлили.
— Да
Она извлекла из кармана халата какой-то предмет и бросила его на постель.
— Вот! — сказала она. — Вот твой проклятый старый нож.
Сафар уставился на кинжал. На тот самый серебряный кинжал, который давным-давно подарил ему Коралин.
Нериса вытерла глаза, успокаиваясь.
— Вот затем я и приехала сюда, — сказала она. — Чтобы вернуть этот кинжал. Он твой. Зря хранила. Я к тому же оказалась дурой, тупой, слабенькой дурочкой, решила доставить его сама, а не послать с курьером.
Палимак расплакался, рассердив Нерису.
— Только посмотри, что ты наделал!
Сафар смутился.
— Что же я наделал?
— Я же заметила то выражение на твоем лице, — сказала Нериса. — Ты решил, что перед тобой монстр! Получеловек-полудемон, выродок. Пропади ты пропадом! В конце концов я получила то, о чем мечтала. Осуществила свою девическую мечту. Я повстречалась с моей великой мечтой, Сафаром Тимуром. С человеком такой доброты, что может понять вся и всех. — Она горько рассмеялась. — Как же я заблуждалась. Ничего, это будет хорошим уроком для меня. Ну а теперь Палимак и я заживем своей жизнью. И пропади ты пропадом! Да пропади и я пропадом, что позволила тебе так одурачить меня!
Сафар и сам начал сердиться.
— Это нечестно, — сказал он. — По крайней мере, ты могла бы предупредить меня. По крайней мере, ты могла бы…
Тут вмешался чей-то голос:
— Заткнись, заткнись, за-аткнись-сь!
Сафар хлопнул по карману своей туники.
— А ну прекратите, — сказал он. — Я сейчас не в том настроении, чтобы слушать ваши ссоры с Гундари.
Маленький Фаворит выскочил из кармана на постель и уперся ручками в узенькие бедра.
— Это я не Гундари говорю: «Заткнись», — сказал он.
Он быстро оглядел Сафара, Нерису, затем Палимака. И взгляд его вновь обратился на Сафара.
— Это я тебе говорил: «Заткнись», хозяин, — сказал он. — И тебе, Нериса, тоже. — Он вздохнул. — Ты первая за тысячу лет дала мне сладость, — сказал он Нерисе. — А ты, — сказал он Сафару, — был вполне приличным хозяином. Иначе я бы вообще с вами не разговаривал. В конце концов, если вы намерены совершить обычную для людей глупую ошибку, какое мне дело? Но все же я не могу не вмешаться. Поэтому и говорю: «Заткнись!»
— Какую ошибку? — спросила Нериса.
— Он думает, что у тебя был муж, — сказал он Нерисе. — Муж-демон.
— А она думает, что тебе ни к чему на руках маленький монстр и женщина, которая спала с демоном.
— У меня не было мужа, — сказала Нериса. — Ни демона, ни наоборот. Палимак — подкидыш. Беспризорник. Как и я.
— А мне все равно, спала ты с кем-то или не спала, — сказал Сафар. — Это вообще не мое дело. А если ты думаешь, что я считаю Палимака монстром только потому, что он наполовину демон, то ты очень далека от истины. Он ребенок. Я люблю детей. Спроси у моей матери. Спроси у отца.