Когда Хранитель слеп

Камалова Альфия Батталовна

Майя проснулась глубокой ночью от скрипа чьих-то шагов. Она приподнялась, пытаясь разглядеть, где она, и кто здесь ходит. И тут же чей-то темный силуэт приблизился к ней и присел у ее изголовья.

– Ты не спишь? – прошептала фигура. – Слушай, я голодная, как волк, слона бы съела.

– А стаю морраков тебе не хочется загрызть? – спросила Майя, узнав свою подругу-волчицу. – Скоро рассветет, до завтрака недолго осталось ждать. Иди, спи.

– Не, я серьезно. Мы с тобой и обед, и ужин проспали. Как представлю, как много вкусненького мы упустили, не могу заснуть. Мы ж и так целых три дня

в рот ничего не брали. Пойдем на кухню, а? Наверняка, Мариэль и для нас что-нибудь оставила...

2

Утром, после завтрака, Мариэль, убедившись, что гости бодры и свежи, и от запаха пищи никого уже не мутит, и на еду все смотрят сыто-спокойно (еще бы, за ночь все бедняги умели, что на столе под полотенцем оставила), вспомнила, что вчера они так и не поговорили о волновавшей всех теме.

– А ты нам ничего не говорил про то, что у тебя есть бериалл, – произнесла Мариэль, обращаясь к Грею. – Не хочешь нам его показать?

Молодой полуволк ушел в свою комнату, вынул из котомки обмотанный грязной тряпицей предмет, и в таком виде, как есть, не разворачивая, принес его в столовую и, молча, сунул в руки Мариэль.

– Ах вот оно какое – это многострадальное око, – тихо признесла вершительница, откинув тряпье и держа на развернутой ладони чудной красоты украшение для женских волос. В изящном обрамлении из белого золота сиял прозрачный голубой глаз, небесной чистотой переливаясь на солнце.

– Искусная работа!– восхитился Фатэн, взяв в руки диадему. – Убор, достойный украсить даже венценосную головку миэриты⁴! Но, согласитесь, это странно – найти такое нелепое применение для могущественного и опасного магического ока? Откуда у тебя эта прелестная вещица?

Грей быстро взглянул на Майю, затем, потупившись, признался.

– Украл. Вот у нее украл, – пояснил он присутствующим, глазами указав на девушку, не сводящую с него прямого испытывающего взгляда.

Все заинтересованно уставились на Майю.

– Вот как? – удивилась Мариэль. – По-ра-зительно. А где же ты его взяла?

Ведьма, собравшись с духом, так же честно, как и Грей, выпалила:

– Украла, – и, засмеявшись вместе со всеми, попыталась оправдаться. – Да нет же! Не так все просто! Да я за этот бериалл жизнью едва не расплатилась. Мне он очень был нужен, то есть не мне… Я маму хотела спасти! И не только маму – многих людей в нашей деревне спас бы этот камень.

– А я – отца хотел спасти! – с жаром подхватил молодой полуволк, обращаясь к девушке. – Он здесь в Дрэйморе! А победить темные силы и снять с него заклятие можно только с помощью этого артефакта. И я, надеюсь, ты меня простишь, за то, что я взял у тебя камень без спросу… Я же жизнь тебе спас, если ты, конечно, это помнишь, – умоляюще добавил он.

– Подожди-подожди!– не сводя с Майи глаз, остановила его пораженная Мариэль, и от напряжения мысли на ее гладком лбу проступили две глубокие продольные морщины. – Давайте разберемся по порядку! Откуда ты о нем знаешь? Зачем тебе в твоем селении нужен бериалл?

– По земле разошлась какая-то странная эпидемия – люди стали умирать. То есть разошлась она давно,

но никто не знал, как это лечить… И моя мать сейчас на краю гибели… Я надеялась, что с помощью артефакта я могла бы исцелить столько электов от старости…

– С помощью артефакта? – переспросил Фат, и глаза его лукаво сверкнули. – Как я понял, и Грей, и Майя оказались в Дрэйморе из-за камня? – он рассмеялся. – А остальные? Моран и Флер тоже хотели украсть этот камень, – Фат снова рассмеялся, – для того, чтобы …

Оскорбленно задрав подбородок, Моран не дала ему договорить.

– Я – в Дрэйморе, чтобы оградить от опасности моего брата. А Флер – здесь случайно.

– Я никого не хотел обидеть, – миролюбиво сказал Фатэн. – Просто ты не дала мне договорить. Я хотел спросить: «Вы пришли для того, чтобы спасти наш мир?»

– Да, наверное, получается так. Сначала спасем Дрэймор, а потом я диадему заберу. Пока злые чары не спали с Гринтайла, я все равно не смогу вернуться, да и камень никто мне не отдаст сейчас, – объяснила ведьма.

– Да-да, я тоже слышал легенду о двух бериаллах – двух окаменевших глазах ослепленного Соула, – закивал головою Фат, силясь потушить смешинку в глазах.

– Похоже, легенда о Хранителе Душ – пока единственное объяснение той страшной болезни, которая поразила электов, и имя которой – смертность, – задумчиво согласилась с ним Мариэль, разглядывая диадему. Она внимательно посмотрела Майе в глаза, словно пытаясь внушить ей что-то. – Мне бы очень не хотелось тебя огорчать, но целебные свойства бериалла – это чья-то недобрая шутка. Этот камень – просто красивая безделушка, до тех пор, пока его ни вернут Соулу. Пожалуйста, верь мне, Майя. Камень не поможет твоей маме, поэтому тебе не стоит так торопиться. Сейчас мы все обсудим, и я думаю, кое-что прояснится для нас в этой загадочной истории.

Майе пришлось согласиться.

– По твоему лицу, я вижу, ты не очень-то поверила мне сейчас. Кстати, ты так и не ответила на мой главный вопрос, кто тебя отправил за бериаллом? – услышала девушка настойчивый голос вершительницы. – Это очень важно. Никто и никогда не знал, ничего о глазах Соула. Это великая тайна, в которую мало кто посвящен.

Майя рассказала про царственную даму с синеватой кожей лица и резким металлическим голосом. А Грею пришлось в деталях припоминать свои кошмарные сны – о черном дыме, обволакивающем его родину, Гринтайл, и о своем отце, окаменевшем старце, и о диадеме с голубым глазом, витающей над ним. Юноша понял, что эти сны – вещие, и они призывают его найти этот магический камень и освободить отца от чар колдовства.

Грей, снова оправдываясь, глянул на ведьму.

– Так вот, я схватил диадему и убежал... Я не пошел к Паллару, потому что боялся, что Флер тебя поведет к нему, и вы меня быстро разыщете, да и Моран, живущая неподалеку, учуяла бы меня за версту. Я пешком пошел в Дрэймор, правда, у меня на это весь день ушел, но зато я не рисковал. Дорогу туда я запомнил на всю жизнь. – Он посмотрел на сестру. – Моран, а помнишь, в детстве мы с тобой каждый день сидели на этой дороге и ждали родителей, подолгу ждали, сначала целыми днями, потом часами… и на камнях писали мелом: «Мы здесь, мы в Мэллоне!», боялись, вдруг они нас не найдут…