Когда исчезает страх
Шрифт:
К ужину он опоздал. Столовая уже светилась всеми огнями. В большие окна было видно, как официантки на металлических подносах разносят чай.
От волнения Кириллу захотелось курить. Но папирос в карманах не было. Кирилл почти месяц не покупал их по настоянию тренеров. «Чем же заняться? Не нарвать ли цветов? — вдруг мелькнула мысль. — Все равно они скоро померзнут».
Не долго раздумывая, он прошелся вдоль клумб и, не разбирая в темноте, какие цветы ему попадаются, нарвал их столько, что получился
Форточка в окне комнаты, в которой жила Кальварская, оказалась открытой. Кочеванов подтащил садовую скамейку, вскарабкался на ее спинку и в форточку бросил цветы на Зосину постель.
Вымыв руки в бочке у водосточной трубы, он вытер их носовым платком и поспешил к месту засады, но опоздал: спортсмены уже выходили из столовой и разбредались по саду.
Зося шла по главной дорожке, как всегда окруженная парнями. Кирилл различал ее голос среди басовитых мужских голосов. Ей было весело, она смеялась и совсем не думала о нем.
Кирилл обругал себя: нужно же быть таким дураком! Но тут же начал сомневаться: ее всегда окружали парни. Убиваться и плакать должна она, что ли! Не лучше ли догнать ее и присоединиться к ним? А что сказать? Все догадаются, зачем примчался. Издеваться начнут. Лучше подождать, может, она одна в парке останется.
Вся Зосина компания прошла на веранду красного уголка. Там вспыхнул яркий свет и заиграла радиола, начались танцы.
Кирилл подошел ближе и притаился в кустах, куда не достигал свет, падавший на дорожку.
Танцевали две пары: дискоболка с незнакомым парнем в летной форме и Кальварская с гимнастом, о котором говорили, что он легко танцует. Зося была в тонком свитере, туго облегавшем ее торс. Прислушиваясь к музыке, она чуть покачивала бедрами и на поворотах прогибалась так, что Кирилла захлестывало томящее чувство: почему не он, а тот, другой, обхватывает ее талию и кружит как хочет.
Танцуя, Зося чему-то улыбалась. Кирилл многое бы отдал, чтобы узнать, какие мысли таятся в ее голове. Он напряженно смотрел на Зосю из своей засады. Ну, обернись, обернись хоть на секунду!
Один раз Зося взглянула в темноту парка, но взгляд ее не остановился на нем.
В перерыве на веранде вдруг появился Ян Ширвис. Он был в белом пуловере и хорошо отглаженных серых брюках. Как только заиграла музыка, Ширвис, опередив гимнаста, подхватил Зосю и повел в быстром темпе. Она послушно подчинялась и ему.
«Обязательно научусь танцевать, — решил Кирилл, — завидуя Яну. — Довольно со стороны смотреть».
Он злился, когда Ширвис, чуть ли не касаясь губами уха Зоей, что-то нашептывал ей, а она, отстраняясь от него, смеялась.
После танца раскрасневшаяся девушка
— Говорите, что вы заметили в моих глазах! — потребовал он.
— Они глупеют с каждой секундой, — ответила Зося и, повернув лицо Яна к свету, всплеснула руками. — Даже зрачки круглые! Ну конечно, уже влюблен в меня.
— Возможно, — согласился Ширвис, — вы сегодня вызывающе красивы.
— А разве толщу боксерской кожи проймет красота?
— В этом вы убедились: я сразу же пригласил вас на танец.
— Но в прежние вечера у вас была весьма невзрачная партнерша.
— Зосенька, не стоит злословить. У нее много достоинств, которых не любят замечать соперницы. Не будем подсчитывать плюсы и минусы. Если я не ошибаюсь, то вы, кажется, пытались отбить от нее некоего Кочеванова?
— Я ведь для вас старалась, Ян. Мне подсказали, что лучше будет, если он останется здесь и выступит в другом весе, иначе Ширвису плохо будет.
— Что? Кирюшка меня побьет? Да вы с ума сошли! — возмутился Ян. — Я его так разделаю… мама родная не узнает.
— Выходит, я зря старалась?
— Совершенно напрасно. И тот, кто вам подсказывал, в боксе профан и младенец.
— Его зовут Евгением Рудольфовичем, — сказала Зося и, церемонно поклонившись, убежала в глубь веранды.
— И Гарибан ваш ни черта не понимает! — крикнул Ширвис вслед ей. Сплюнув в кусты, он повернулся и стал смотреть на танцующих.
Кирилл слышал весь разговор. От возмущения у него горели щеки. Какой же он доверчивый олух! Скорей вой отсюда! Довольно глупостей.
Боясь попасться кому-либо на глаза, он осторожно выбрался на аллею и, не разбирая ни луж, ни грязи, побежал к шоссе, чтобы уехать на первой попутной машине.
Глава восьмая
Общегородские соревнования по боксу вызвали необычный интерес у болельщиков. В Дом культуры публика вливалась потоком. Сомов, разглядывая ее, заметил Кочеванова, проталкивавшегося в раздевалку.
— Как самочувствие? — спросил он.
— Волнуюсь. Давно на больших соревнованиях не выступал.
— А ты не обращай внимания на публику, особенно на хлопки и выкрики. Обычно шум поднимают люди, ничего не понимающие в боксе. Твоя манера может не понравиться профанам. Ну и пусть! Будь невозмутимым. А сейчас иди раздеваться, а потом — на взвешивание.
У весов Кирилл встретил Ширвиса. Ян был в хорошо сшитых черных трусах и в невероятно пестром мохнатом халате.
— В каком весе выступаешь? — поинтересовался он.
— В среднем.
— Необдуманно, Кирилл. Я сейчас в такой форме, что буду опасен.