Когда ласточки кружат над домами
Шрифт:
Когда мы сели к нему за стол, Дмитрий молча поднял свой задумчивый взгляд. Он был немного смущен, поскольку в первые в жизни видел Елинича и имел привычку вести себя излишне сдержанно в компании незнакомых людей. К тому же, в его карманах тогда было совсем пусто, и пить приходилось за наш счет, что его совсем не радовало, ведь он был человеком гордым, и привык заботиться о себе сам.
Быстро перескочив через все приветствия и рукопожатия, мы пошли к бару, взять себе пиво, и вернувшись за столик растеклись по нему вальяжностью субботней ночи. А потом все закрутилось. Через час мы уже были немного пьяны, и молотили языками без остановки, то и дело перебивая друг друга, и что бы быть услышанным приходилось
Тут же в бар стеклись люди, и было уже не протолкнуться. А мы лишь пили. Еще и еще. Постепенно сползая в безумство. И вот уже Свиридов во все горло кричит о том, как когда-то давно, взяв меня на спор, он умудрился заставить меня совершить безнадежный прыжок с крыши котельной, на стоящий внизу гараж, а я взял и сломал себе руку. А Силин рассказывал нам о том, как общался с какой-то девицей. Она писала ему поистине омерзительные вещи, такие, что я даже не стану о них писать, а он все никак не мог понять, шутит она, или у нее просто съехала крыша. Но Силин тогда очень хотел найти себе девчонку, и потому, через три недели, все же пошел с ней на свидание, и она оказалась вполне нормальной, но что-то у них не срослось, и больше они не общались. И так час за часом.
Потом к нам подсели две девицы. Бар был переполнен, а за нашим столиком еще оставалось два свободных места, и они просто попросили присесть, а может просто искали повод. Честно говоря, я не очень-то разбираюсь в романтических штуках. Но меня и Свиридова это не интересовало. Рыкунов тоже тогда гулял с одной девчонкой. А вот Елинич и Силин с удовольствием завели с ними разговор, втянув и нас троих. Но нам стало скучно, и вскоре мы слиняли на улицу. Там к нам подошел какой-то старый пьяньчуга, которого как выяснилось позже Силин знал в детстве, и жаловался нам, что недавно потерял друга. Сперва мы решили, что тот умер, но пьяньчуга рассказал нам как все было. О том, что его дружок так крепко напился, что стал приставать к их общему знакомому, а после, уединился с ним в спальне. После такого наш старый пьяньчуга не мог с ним общаться. Напоследок он попытался выпросить у нас немного денег, но мы послали его к черту и вернулись в бар.
Тем временем одна из девиц ушла домой, а та, что осталась, вдруг объявила нам: «Вообще-то я замужем. Но мы с мужем прогрессивные люди, и можем спать с кем захотим», – но как я уже говорил, нам это было не интересно, и вскоре она тоже ушла, разочарованная тем, что из пяти пьяных парней ей не удалось поймать и одного. Хотя Елинич и Силин были не прочь с ней закрутиться, но так ничего и не сделали, что было типично для них обоих.
Когда музыканты закончили играть, мы выпили еще по бокалу и покинули бар. На улице тихо плыла пасмурная ночь, но домой никто из нас так и не поехал. Тут я вспомнил, что в фотосалоне у меня лежит бутылка виски, которую я собирался подарить Рыкунову на день рождения, и мы, прихватив ее с собой двинули к Елиничу во флигель, через опустевший городской парк, старый мост и железнодорожные пути, по которым постукивая колесами мчали товарняки. Потом свернули во дворы, чтобы объегорить время, и миновав их пошли вдоль проспекта, прямо к автовокзалу. Распевая песни и неся всякий вздор вроде: «Пожалуй брошу все, и уйду в леса. Буду жить там в сторожке и варить самогон», – «В лесу тебя сожрет медведь», – «Ему никакой медведь не страшен. Ты только глянь на него. Сам кого угодно съест», – «Пусть расскажет это медведю, пока тот будет обгладывать его ногу», – «Да ну вас всех к черту!
Добравшись до флигеля, мы немного утихли. Расселись кто где, налили виски в чайные чашки, и сидели так около часа ведя разговоры, и то и дела выползая на улицу покурить и немного перевести дух. И вот во время одной из таких передышек, я увидел Свиридова, который стоял, прислонившись к стене. За весь вечер, мы впервые остались наедине. Я подошел к нему, и достав из кармана пачку невольно зевнул.
– Сейчас бы домой. В свою кровать, – сказал он выпустив изо рта облако дыма.
– И не говори, – поддержал я его. – Я вымотан до предела. Похоже не годны мы уже для таких вот посиделок. – Свиридов улыбнулся. Я сел на землю и спросил. – Ну и как там твои дела?
– Да в общем-то все нормально. Как у вас с Кристиной?
– То ругаемся днями напролет, то до беспамятства любим друг друга. Да ты и сам знаешь, как это бывает.
– Конечно знаю, – поддержал меня товарищ. – Мы вот на днях целый вечер орали как полоумные, а теперь не можем вспомнить из-за чего.
– Если я что и понял о браке, так это то, что в день когда твоя женщина перестанет злиться на тебя, тебе лучше начинать собирать пожитки, – я бросил окурок в сторону. – Но ты хоть счастлив?
– Как никогда прежде. А ты?
– Уж точно не меньше тебя.
Больше мы не говорили, но я был доволен и этим. Конечно, иногда бывало обидно, что мы со Свиридовым были уже не так близки. Иногда мне просто не хватало этого парня. Но я знал, что в жизни у него все сложилось не так уж и плохо, и этого было достаточно.
Вскоре, я вызвал такси и добравшись до дома, тут же рухнул в постель. Кристина сквозь сон прижалась ко мне, обвив мое тело нежными руками. Она всегда отпускала меня в ночь, ведь точно знала, что я непременно вернусь к ней. И я очень ценил это. Ценил, что иногда, она позволяла мне быть беспечным. И доверяла мне, где бы я ни был. А я изо всех сил старался не обмануть ее доверия. И слушая, как она шумно дышит во сне, я был чертовски счастлив. Я был счастлив наконец-то вернуться домой.
В ту ночь, мне снился очень странный сон. Будто я вновь оказался в своем городке. По улице стелется прекрасный майский денек. Мне 16, или около того. Я стою в школьном спортивном зале, на тренировке по баскетболу. Мой тренер кричит на меня, потому что я только что смазал оба штрафных броска. Он был нашим учителем физкультуры. Высокий подтянутый мужчина, которому ни за что не дашь его пятидесяти. Вообще он был славный. У него была жена и двое дочерей, к слову, очень красивых. Иногда они приходили к отцу во время тренировок, и все парни просто сходили с ума. Эдуард Петрович, так его звали, никогда не пытался ставить себя выше нас, и мы уважали его за это. Он даже время от времени пытался вдолбить в наши головы хоть что-то полезное. Жаль только вскоре его уволили, потому как в нашей школе сменился директор, а Эдуард Петрович никогда не стелился и говорил все как есть, за что вскоре и поплатился.
И вот стою я в этом зале. Эдуард Петрович кричит на меня. На носу у нас чемпионат между школ. Всех это жутко раздражает, потому что нужно готовится к экзаменам. Но мне плевать. Я хорошо играл в баскетбол, а в следующем году предстояло первенство района, и я точно знал, что меня протащат, потому что наша команда в общем-то никуда не годилась, лишь пара-тройка стоящих игроков. И я все никак не могу собраться, потому что возле школы меня уже ждут Рыкунов, Сверидов и Елинич, хотя на самом-то деле, к тому моменту его уже отослали к тетке. Я не знаю, куда мы собираемся идти. Может нас ждали девчонки, а может парни с Центрального опять хотят затеять драку. Это было совсем не важно. Я просто хотел быть с ними, а не торчать в этом пропахшим потом спортивном зале.
Конец ознакомительного фрагмента.