КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ
Шрифт:
Скорее всего по моей вине. Я очень устал и перенервничал за минувший день. Некоторое время мы ехали по ночным улицам в полном молчании, и я постепенно переключил мысли на все еще остававшуюся несделанной огромную работу. Помнится, я довольно неожиданно сказал Моргану:
– Послушай, ты уже много лет живешь здесь. Тебе никогда не доводилось встречаться с неким инспектором Куном?
– Инспектором Куном? Он что, полицейский?
– Когда я жил здесь в детстве, инспектор Кун был почти легендой. Дело в том, что он стал первым, кому поручили расследовать дело об исчезновении моих родителей.
К
– Кун? Старикан Кун? Да вроде бы когда-то он был инспектором полиции. Пели так, то ничего удивительного, что дело так и осталось нераскрытым.
Я был обескуражен его тоном и холодно заметил:
– В те времена инспектор Кун был самым уважаемым сыщиком в Шанхае, если не во всем Китае.
– Что ж, должен тебе сказать, что его имя известно и сейчас. Старик Кун.
– Рад узнать по крайней мере, что он все еще здесь, в городе. Не подскажешь, где его найти?
– Нет ничего проще: поброди по французской части города поздно вечером, после наступления темноты. Непременно наткнешься на него рано или поздно. Чаше всего он валяется на тротуаре. Или, если его пустят в какой-нибудь затрапезный бар, храпит там в темном углу.
– Ты хочешь сказать, что инспектор Кун стал пьяницей?
– Пьяницей?! Опиум. Обычная для китайцев беда. Но он – весьма колоритный персонаж! Рассказывает истории о днях своей славы, и люди подают ему.
– Думаю, ты говоришь о ком-то другом, приятель.
– Не обольщайся, старина. Это тот самый Кун. Значит, он действительно был полицейским? А я считал, что он все это придумал. Большинство его рассказов совершенно нелепо. А зачем он тебе?
– Беда в том, Морган, что ты все путаешь. Сначала спутал меня с Бигглсуортом, теперь инспектора Куна с каким-то никчемным оборванцем. Видно, ты так долго живешь здесь, что у тебя мозги размягчились, старина.
– Слушай, поостынь немного. То, что я тебе рассказал, ты можешь услышать от кого угодно – только спроси. А против твоего комментария насчет моих мозгов решительно возражаю. У меня все в порядке.
К тому времени, когда он высадил меня перед входом в отель «Китай», мы более или менее восстановили нормальные отношения, но расстались все же весьма холодно, и я больше никогда не видел Моргана. Что же касается Куна, то в тот самый вечер я принял решение безотлагательно найти его. Однако по какой-то причине – быть может, боялся, что Морган сказал правду, – я не включал поиски инспектора в список первоочередных дел, по крайней мере до вчерашнего дня, когда, роясь в полицейских архивах, снова самым драматическим образом не наткнулся на его имя.
Сегодня утром, когда в разговоре с Макдоналдом я случайно упомянул инспектора Куна, последовала реакция, весьма сходная с той, что продемонстрировал в свое время Морган. Думаю, это послужило еще одной причиной, по которой наша встреча в его душном маленьком кабинете с окном, выходящим во двор консульства, так вывела меня из равновесия. Но в любом случае, приложив немного усилий, я наверняка мог бы провести ее лучше. Главной моей ошибкой стало то, что я дал выход эмоциям. Боюсь, был момент, когда я практически кричал на него.
– Мистер Макдоналд, совершенно недостаточно оставить вес, как вы любите выражаться, в моей «власти»! У меня нет такой «власти»! Я – простой смертный и могу чего-либо добиться только в том случае, если опираюсь на помощь, позволяющую мне делать свою работу. Я не требую от вас многого, сэр. Не требую вообще почти ничего! И я объяснил вам с предельной ясностью, что хочу поговорить с этим коммунистом-осведомителем. Всего лишь поговорить – мне достаточно краткой беседы. Я изложил вам свою просьбу четко и ясно и не могу понять, почему она до сих пор не выполнена. Почему, сэр? В чем дело? Что вам мешает?
– Но послушайте, старина, это дело едва ли в компетенции моего департамента. Если хотите, я устрою вам встречу с представителем полиции. Однако имейте в виду: даже это вряд ли принесет какую-либо пользу. Желтый Змей не в их власти…
– Я прекрасно понимаю, что Желтого Змея держит под защитой китайское правительство. Поэтому-то и пришел к вам, а не в полицию. Уверен, что в делах такого уровня полиция бессильна.
– Постараюсь сделать вес, что смогу, приятель. Но вы должны понять: здесь не британская колония. Мы не можем приказывать китайскому правительству. Однако я поговорю кос с кем в соответствующих кабинетах. Только не рассчитывайте на быстрый результат. У Чан Кайши и прежде были информаторы, по человека, настолько осведомленного о нелегальных связях красных, не было никогда. Чан скорее согласится проиграть японцам не одну битву, чем позволит, чтобы что-то случилось с этим Желтым Змеем. Что касается Чана, то, видите ли, его истинный враг не японцы, а красные.
Я шумно вздохнул.
– Мистер Макдоналд, мне нет дела до Чан Кайши и его приоритетов! Мне нужно раскрыть дело, и я просил бы вас сделать все возможное, чтобы устроить мне встречу с этим осведомителем. Я прошу об этом вас лично, и если все мои усилия пойдут прахом только из-за того, что не может быть выполнена такая простая просьба, я без колебаний доведу до всеобщего сведения, что просил вас лично…
– Да ладно, старина, будет вам! Незачем говорить в таком тоне! Абсолютно незачем! Мы все здесь ваши друзья и желаем вам успеха. Даю слово, так и есть. Я ведь сказал: сделаю все, что в моих силах. Поговорю с несколькими людьми, которые имеют отношение к делу, скажу им, как это важно для вас. Но вы должны понять, что, когда речь идет о китайцах, это все, что мы можем. – Тут он наклонился вперед и конфиденциально добавил: – Знаете, вам следовало бы обратиться к французам. У них с китайцами больше взаимопонимания, ну, такого, знаете, неформального, по вопросам, которых мы не касаемся. Ох, уж эти французы!
Возможно, в предложении Макдоналда что-то есть. Вероятно, я и впрямь мог бы получить кое-какую полезную помощь от французских властей. Но признаться, я пока не слишком задумывался над этой возможностью. Мне совершенно ясно, что Макдоналд, по причинам, пока остающимся для меня загадкой, увиливает от выполнения моей просьбы и что, поняв, насколько она важна для меня, будет делать это и впредь. К сожалению, из-за того, что я провел сегодняшнюю встречу в высшей степени неловко, мне скорее всего придется схватиться с ним еще раз. Такая перспектива меня отнюдь не радует, но, во всяком случае, в следующий раз я поведу себя по-другому, и ему будет не так легко отделаться от меня.