Когда не всё равно
Шрифт:
Но Яна не решилась, все-таки она для девочки посторонний человек, который вошел в ее несладкую жизнь без малого неделю. Рано.
Но что-то ведь нужно предпринять.
Мозг упорно искал подходящее действие, с невероятной скоростью перебирая возможные и невозможные варианты. Решение нашлось неожиданно.
– Нет, я как раз на твоей стороне. Хочешь, докажу. – Яна закрыла ноутбук и вопросительно взглянула на подопечную.
– Как?
Голубые глаза тут же прищурились, но искорка интереса в них успела промелькнуть.
– Пойдем гулять.
– Что сейчас?
– Прямо
– Но…
– Что? Нет настроения?
– Но я…
– Не хочешь?
Приходилось подсказывать, так как Анин голос упорно отказывался подчиняться. При этом нужно было делать вид, что не понимаешь, отчего все эти отговорки. И это было самым сложным. И дураку понятно, что подросток ни за что на свете не выйдет на улицу с таким лицом. Но разве это выход: просто сидеть в четырех стенах, и неважно каких, домашних или больничных. Суть от этого не меняется, надо было каким-то образом примирить эту испуганную маленькую девочку со своим отражением. Первый шаг они уже сделали, нужно было двигаться дальше.
Анин возглас был полон злости и скрытого отчаяния.
– Я не выхожу на улицу!
Сердце сжалось, но пришлось идти до конца. Иногда нужно быть жесткой, и в данный момент, это было жизненно необходимо.
– Очень даже выходишь! Ты же приехала сюда в этот центр.
– Да, но….
– Вот именно. Давай, собирайся, тебе полезно подышать свежим воздухом.
– Но я не могу выйти на улицу! С таким лицом!
Вот они и докопались до правды. Наконец, девочка произнесла это вслух. Еще одна победа!
Яна машинально расправила плечи, стараясь не выдавать своих чувств. Жалость – это последнее, что сейчас нужно ее подопечной.
– С каким лицом, Аня?
– Я урод! – девочка почти рыдала, кусая нижнюю губу.
– Ты человек, переживший аварию. Как еще должно выглядеть твое лицо! Что теперь, прятаться от всех? Какой смысл? Ты считаешь, кто-то может начать смеяться? Нет! Вот и я так думаю! Ты борец, который вот-вот одержит победу. Последняя операция, и твое лицо станет почти таким, как было, а может и лучше. Но это бесполезно, если ты станешь прятаться дома. Бессмысленны все эти операции и процедуры, бесполезна работа такого человека, как Андрей, если ты все его труды закроешь в квартире.
Девочка слушала. Необыкновенно красивые голубые глаза светились от наступающих слез, но она изо всех сил держалась, не позволяя им пролиться.
– И вам не будет стыдно идти со мной рядом?
Этот вопрос поверг Яну в пучину отчаяния и боли. Она словно окунулась в душу этого несчастного подростка. Самой бы не заплакать.
– Ты окажешь мне огромную честь, если выйдешь на улицу впервые вместе со мной. Клянусь тебе, большего доверия мне не нужно. Просто пойдем, погуляем вместе со мной. Не далеко, тут рядом с Центром есть парк. Сейчас холодно, мы можем замотать шарфом твое лицо, а глаза у тебя удивительные, их как раз скрывать
Андрей затаил дыхание, стоя в дверях палаты.
Наверное, выглядел он сейчас очень и очень глупо. Замер, сжимая дверной косяк так сильно, что пальцы побелели. Яна ступила на скользкую дорожку, с которой в один момент можно было свалиться в обочину. Но если пройти ее до конца, победа будет за ней. Ему не хотелось прерывать, а уйти он не мог себя заставить. Надо было лично услышать ответ девочки.
Яна тоже сидела, боясь сделать вдох.
– Думаете, Андрей Григорьевич отпустит? – Аня все еще кусала губу, ох уж эта ее привычка, так и хотелось протянуть руку и высвободить ни в чем неповинную слизистую. Но глаза уже не светились от слез, и то хорошо.
– Не знаю, сейчас позову его. Вот ты и спросишь.
Девушка вскочила и направилась к двери, боясь, что девочка передумает. Теперь понятно, в каком направлении нужно двигаться: жизненно необходимо заставить ее выходить за пределы палаты.
Андрей как раз выступил вперед, боясь, что его все же застукают за подслушиванием. Наверное, не рассчитал силу, с которой открыл дверь, потому что с другой стороны послышался глухой удар и вскрик.
– АЙ!
Влетев внутрь, хирург поморщился от увиденного. Яна держалась за лоб, кривясь от боли.
– Ой, Ян, прости! Не думал…, не рассчитал…, прости! Ты как?
Андрей хотел провалиться под землю. Мало того, что стоял как дебил, подслушивал, так еще и голову ей чуть не снес.
– Дай, посмотрю.
Яна послушно выпрямилась, давая возможность умелым рукам осмотреть место преступления. Шишка на лбу уже начала теплеть, но больше не увеличивалась. И то хорошо.
– Ну, что теперь и меня можно оформлять в палату? – девушка хмыкнула, морщась от боли. В глазах не двоилось, значит не страшно. За челкой шишку все равно не видно, так что переживем.
Лицо однокурсника выражало полнейшее раскаяние, ореховые глаза за стеклами очков извинялись. Таким они его давно не видела, да что там давно, ни разу в жизни. Раньше ему вообще не было присуще раскаяние, а уж искреннее, тем более.
– Прости, я, правда, не хотел, – голос приобрел странную хрипотцу и такую проникновенность, что по телу побежали мурашки. Длинные пальцы были прохладными, и до сих пор не отпускали ее подбородок.
– Да проехали уже, сама виновата, не надо так носиться. – Яна несколько раз моргнула и сделала шаг назад. Что-то уж очень близко они стояли. Высокое тело в зеленой хирургической форме начало притягивать к себе, обещая дать опору. Бред! Или сотрясение что ли!
Андрей завел руки за спину, боясь еще что-то ей сломать. Черт! Он и забыл, что всегда чувствовал себя рядом с ней слишком большим и неповоротливым. Забытое с институтских лет ощущение помогло справиться с неловкой ситуацией.
Одновременно сокурсники повернулись к Ане и посмотрели в смеющиеся глаза. Несколько секунд девочка еще пыталась сдерживаться, хрюкая в сжатый кулачок. Яна засмеялась первой, следом загоготал Андрей, и к величайшему удовольствию обоих, звонкий смех все же вырвался наружу.