Когда не всё равно
Шрифт:
Только ругать ее было не кому.
– Не поверишь, но все подростки через это проходят, – только и сказала Яна, шумно вздохнув. – То, что мне уже за тридцать, не означает, что я не помню, каково было, когда парень, который тебе нравится, выбирает твою подругу. Обидно, горько, и жалко себя. Поверь мне, сейчас так же, только топиться не хочется, и жизнь продолжается.
– Ни за что не поверю, что кто-то мог предпочесть не вас. – Подросток передерну плечами, ее привычный жест.
– И зря. В школе я считалась умной, ну а, сама понимаешь, с умными никто не встречается. В институте было
– Сказать бы это моей маме, – бросила девочка.
– Скажем, как только придет время, я сама и скажу.
– Серьезно?
– Ага, чего мне бояться. Не съест же она меня.
Яна засмеялась. Аня улыбнулась.
– Ладно, пойдем назад. Пока Андрею не влетело за то, что отпустил тебя гулять.
Девушка порадовалась, что можно сменить тему. Говорить о серьезном совсем не хотелось, осадок в душе и так слишком горький.
– А вы, правда, учились вместе с ним? – девочка тоже поддержала разговор на отстраненную тему.
– Да, все пять лет в одной группе. Можно сказать, прошли через многое за годы в мед. институте.
– А расскажите что-нибудь смешное про него….
– Ну…, например, я рисовала за него рисунки по биологии. Потому что ему было лень это делать. Зато просила его в моргах всегда стоять за спиной, на случай, если вдруг упаду в обморок.
– И как, падали?
– Ни разу. Наверное, я медик до мозга костей.
– Странно, что вы стали писать, – девочка смотрела себе под ноги, всегда наклоняя голову, когда кто-то шел навстречу. Но шарф так и не натянула до глаз. Эта маленькая победа вселила в душу писательницы столько тепла, что в глазах защипало.
– На самом деле, более странно, что я стала стоматологом. Писать я начала еще в школе, но мое начинание никто не поддержал. Родители не осуждали, но считали это детской забавой. В институте было сложно что-то писать. Занятий было столько, что мы падали от усталости в буквальном смысле слова. Потом ординатура, работа, появилось свободное время, и мое увлечение взяло вверх над здравым смыслом. Я снова взялась за перо, хотя не имею не соответствующего образования, ни знаний.
– У вас есть талант, и это самое главное. – Послышалось в ответ на ее откровения.
– Не уверена, по крайней мере, получается, что для издательствах мало таланта, нужно что-то еще, мне не известное. Но, да ладно. Мы пришли.
Двери отделения встретили их знакомыми запахами, душной палатой и заинтересованным взглядом ореховых глаз в дорогих очках.
– Как погуляли? – Андрей шел им на встречу по длинному коридору. Хорошо, хоть послушали его совета, и разделись в подвале. Иначе получил бы нагоняй от начальства точно. Видя раскрасневшиеся щеки девочки, ее сияющие голубые глаза, парень тут же мысленно послал к черту все свое начальство с его правилами. Час ничего не значил, а уж с Янкой он мог отпустить и своего ребенка, если бы понадобилась. Она всегда была надежной, здравомыслящей и пунктуальной, вот и сейчас, до обеда оставалось еще двадцать минут.
Аня остановилась в дверях своей палаты. Обернувшись, девочка улыбнулась.
В последнее время, точнее с того самого дня, как он набрал номер однокурсницы, его пациентка часто улыбалась. Этого не было ни разу за все то время, что ей пришлось провести у них в центре.
– Спасибо.
– Тебе спасибо. До завтра, не буду злоупотреблять терпением твоей доброй феи.
– Давай, дуй в палату, тебе пора на обед. – Хирург старался казаться грозным, или, по крайней мере, серьезным.
Янка улыбнулась. Ее щеки так же окрасились ярким румянцем, который ей необычайно шел. Глаза стали ярче и темнее, от чего взгляд сделался совсем бархатным.
– Торопишься?
Парень сделал несколько шагов к лифту, увлекая гостью за собой, едва касаясь локтя.
– Не очень, есть еще парочка дел, но они могут подождать. По кофе?
– Давай.
Молча, они спустились на первый этаж. Так же ничего не говоря, разместились в институтской столовой. И только сжав в руках горячие кружки, посмотрели друг на друга.
– Я в шоке, что она согласилась на эту авантюру. Ни за что бы не подумал, что ты уговоришь ее выйти на улицу. – Андрей начала первым, крутя в пальцах ложку.
– Так и думала! Ты подслушивал! – девушка засмеялась, невольно потерев ушибленный лоб.
– Прости еще раз. Правда не рассчитал, уж очень не хотелось, чтобы ты застукала меня в дверях. – Красивые мужские губы изогнулись в извиняющейся улыбке. Он протянул руку через стол, пальцы отвели челку в сторону, нежно, едва касаясь, прошлись по выступающей шишке. – Ян, блин, шишка.
– Я вижу…, точнее чувствую. – Хмыкнула гостья, веселясь над его сконфуженным выражением лица. – Не важно, пройдет через пару дней. Может, мы еще далеки от победы, но точно на верном пути. Я сама не была уверена, что она согласится. Ты не поверишь, но она даже шарфом перестала закрываться в конце пути. Лицо вниз опускала, но не заматывалась, как мумия. Неужели, ее родители не пытались заставить ее выходить.
– Думаю, пытались, да без толку. Анино упрямство мог сдвинуть только такой танк, как ты. – Молодой человек пристально посмотрел на сидящую перед ним девушку. Черт, он знает ее столько лет, а ведь не знает совсем. Что она любит, чем живет, кроме книг, как работает, в чем спит. Последнее заставило его поперхнуться. С чего возник такой вопрос, не понятно, его вообще не должно волновать, в чем она спит. И с кем она спит! Кажется, вместо нее сотрясение получилось у него.
– Танк, значит, – пробормотала Яна, покачав головой.
– Все наши тебя так называли, и не говори, что ты не знала. Хотя, странно, да, ты же мелкая такая, максимум танчик. – Андрей пожалел, что упомянул ее старое прозвище. Помнится, раньше они не особенно задумывались о чувствах однокурсников. Обидное прозвище могло приклеиться к любому и никто не заморачивался. Странно, что это стало важно только сейчас, с годами….
– Знала, конечно.
– Не обидно?
– Ни сколько, какая разница. Признаюсь, мне это даже льстило…, ну чуть-чуть. – Девушка улыбнулась, слегка поджав губы, на которых не было помады. – Как дела на работе? Много операций?