Когда не всё равно
Шрифт:
– Плановые закончились, так что еще чуть-чуть и я свободен. А ты что собираешься делать?
– Пока не думала, надо бы уже ехать, пока тебе не влетело за мои посещения.
Это не сильно напрягает, может, кто из соседок жалуется? Мы все-таки с Аней иногда так увлекаемся, когда обсуждаем. – Приходилось признавать, что они нарушали установленные правила, и кому-то это могло не понравиться.
Но уж очень не хотелось пристраиваться в коридоре, да и девочка вряд ли согласится сидеть у всех на виду. А прервать их встречи Яна не решилась бы и под страхом собственной смерти, сейчас это общение было необходимо
– Да какая разница, разберусь. – Парень неопределенно махнул рукой, – Пока никто не жаловался, к тому же все равно Аня не будет сидеть тут в кафешке. А приходится признавать, с твоим появлением девочка хотя бы начала улыбаться, не отпирается от операции, и это уже хорошо.
– Тогда до встречи! Я тут еще помозолю вам всем глаза.
– Увидимся.
Яна неспешно брела по коридору.
Сегодня она отработала смену в клинике, потом приехала к Ане. Они успели погулять, пока совсем не стемнело. Потом еще немного поговорили у компьютера, обсуждая идею конкурса на сайте. Кажется, мозг у девочки не переставал работать ни на секунду. Она за ночь придумала тему конкурса, сделала все наброски, нашла систему, которую можно встроить в сайт, чтобы провести этот самый конкурс.
Это казалось чудом, так как раньше это бы заняло пару недель долгого и нудного общения с программером.
Поэтому выходила девушка из палаты, когда за окном стало темно, и зажглись уличные фонари.
С одной стороны надо было бы поторопиться, но уже вечер, самое пробочное время, да и дома никто не ждет. Встреча с Танькой в последний момент отменилась, у подруги заболел ребенок. Пришлось убирать купленные детские игрушки назад в шкаф, до новой попытки увидеться.
– Девушка, постойте. Это вы Яна?
Незнакомый голос вывел девушку из странной задумчивости.
К слову, в последнее время, это состояние души посещало ее все реже. Глядя на Аню, ей и самой хотелось бороться. Появились силы сдвинуть горы! Захотелось писать.
– Да. А что такое?
Яна повернулась. К ней шли двое: мужчина и женщина. Оба хмурые, очень серьезные, и явно незнакомые. В тусклом освещении больничного коридора оба казались сморщенными и тусклыми. Даже одежда была серой и неброской. И только одинаковые синие шуршащие бахилы на ногах хоть как-то оживляли унылое впечатление.
– Значит. Это вы к нашей дочери ходите? – мужчина начал сразу с дела.
Оглядев девушку с ног до головы, он быстро сделал все нужные выводы.
Невысокая, худенькая, да какой она, к черту, знаменитый писатель!
– В смысле хожу? – Яна несколько раз моргнула, пытаясь понять, кто перед ней. Собственно, думать долго не пришлось. – А вы про Аню, да, я ее навещаю. Вы, должно быть, ее родители. Добрый вечер.
Воздух вокруг наэлектризовался.
Будучи хорошим врачом, с большим опытом работы, она могла безошибочно почувствовать настрой пациента и собеседника. Так вот, эти двое, явно были настроены на скандал, или как минимум на очень неприятный разговор. Вопрос, с чего бы это?!
Мужчина продолжил все тем же безрадостным голосом:
– Понятно. Надо вам это прекратить!
Яна едва не подпрыгнула от неожиданности.
Вот тебе на! Вот тебе «Спасибо!» за доброе дело, за добросердечное начало и благие намерения! Мир что, сошел с ума! Или планета сошла с орбиты и начала вращаться в другую сторону.
Темные брови медленно поднялись, скрывшись за длинной челкой. Ее голос так же окрасился металлическими нотками. Что-что, а вот втаптывать себя в грязь она точно не позволит. И диктовать условия тоже.
– Почему это?
– Зачем вы забиваете голову нашей дочке всякими глупостями. Она не такая как все, она привыкла к этому, зачем все эти перемены?! Почему вам разрешили вывести ее на улицу?! Ведь она не выходит! Вы хотите, чтобы над ней смеялись?! – на этот раз слово взяла женщина. Голос готов был сорваться на визг, но она во время спохватилась, вспомнив, где находится.
Яна поморщилась.
Так вот в чем дело! Вот почему Аня не соглашается на операцию! А ведь в глубине души это подозрение засело давно, значит, не зря. Вот она семья, и вот она поддержка для подростка. Боже мой, как же порой все сложно. И не ей лезть в чужой монастырь со своим уставом. Но так ведь нельзя! Нельзя мыслить шаблонами!
Наверное, поэтому в душе сделалось очень горько, обидно, за ту бедную затюканную стереотипами девочку, от которой она ушла всего несколько минут назад. В душе стремительно разворачивались эмоции, сменяя друг друга, как кадры в кино: жалость, обида, непонимание, гнев и злость. Последняя парочка была особенно навязчивой, и если уж поселялась в сердце, то вытурить их оттуда было ой как не просто. Это означало только одно: война! А уж когда Яна вставала на тропу войны за правду, свернуть с нее ее никто не мог заставить.
– За тем, что она самая обычная! В ней нет ничего такого, чего надо стыдиться! Она самый обычный подросток, которому по воле судьбы пришлось пережить аварию, и что самое страшное, ее последствия. – Голос девушки начал повышаться, окреп и уже не дрожал. – Медицина может исправить ей лицо, и когда-то так и будет. Но кто потом будет лечить искалеченную душу? Пусть я посторонний человек, но пока я нужна вашей дочери, я буду рядом. И уйти меня может заставить только она. Никто! Не вы, ни кто-то еще не в праве такое требовать. Так что нравится вам или нет, но я буду общаться с Аней до тех пор, пока я ей нужна. И уйду только в том случае, если она сама попросит об этом лично, глядя мне в глаза. Точка!
Воцарилось молчание.
Потом топот удаляющихся ног, весьма громкий, который эхом разнесся по пустому помещению.
Андрей только усмехнулся.
«Точка!»
Он стоял у двери палаты, предпочитая пока оставаться незамеченным. И не важно, что пациенты смотрели на него с интересом и недоумением. Пусть!
Какая разница. Ему просто было важно услышать. Похоже, это уже входит в привычку, стоять вот так и слушать.
«Точка!»
Вот уж точно. Если кто и мог ее поставить, только Янка. Что в ней всегда вызывало искреннее восхищение, так это умение стоять на своем. Никто и ничто не сможет сдвинуть эту маленькую хрупкую девушку с намеченного пути. Так было всегда! Подумать только, раньше все смеялись над ее стремлением писать. Ей было все равно. И пока народ отрывался в клубах, в которых к слову, она тоже иногда бывала, но редко, сокурсница предпочитала писать. И вот теперь у нее уже вышли несколько книг, есть поклонники.