Когда она жаждет
Шрифт:
Я чувствую, что вот-вот снова потеряю сознание, поэтому прикусываю язык, причем достаточно сильно, чтобы пустить кровь. Я должна сохранять самообладание. — Я не понимаю. Куда ты меня ведешь?
— Ты — приманка.
Он убирает мои волосы с лица, и я отшатываюсь от него. Я хочу, чтобы он перестал ко мне прикасаться.
Его глаза сужаются. — Веди себя прилично.
— Приманка? — задыхаюсь я.
— Твой парень придет за тобой. Избавь нас от необходимости перевозить демона вроде него
Ничто не имеет смысла. — Я не понимаю. Что тебе нужно от Роуэна?
— Лайл, он забрал трубку, — раздается чей-то голос спереди фургона. — Хочешь с ним поговорить?
Дядя Лайл ухмыляется, явно довольный. Он протягивает руку, чтобы взять трубку у одного из мужчин.
— Долго же ты ждал, — говорит он тому, кто находится на другом конце линии.
Я осматриваю окрестности в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь мне сбежать. Фургон уверенно движется по шоссе, бесплодный пейзаж проносится мимо в приглушенных красках. На улице темно, но вокруг нас достаточно машин, чтобы я подумал, что еще не так поздно.
Сдвинувшись с места, я чувствую, как что-то упирается мне в щеку. Я сую два пальца в задний карман джинсов и вспоминаю о ключах Сэма.
Меня охватывает печаль, смешанная со здоровой дозой неверия. Я не могу поверить, что он мертв. Он умер, пытаясь защитить меня.
Слезы затуманивают мое зрение.
Он знал, что они собираются убить его. Я видела это в его глазах. Почему же в последние секунды он отдал мне свои ключи? Могу ли я использовать их как оружие? Я не узнаю, пока не смогу рассмотреть их поближе.
Он сказал мне держать их при себе, так что пока придется так и сделать.
— Какие еще улики? — прорычал дядя Лайл в трубку. — Ты ведь получил фотографии, не так ли? Видео? Это и есть гребаная улика.
С кем он разговаривает? Он хочет заманить Роуэна куда-то. Зачем?
— Хорошо. Нам нужно обсудить компенсацию.
Я пытаюсь разобрать, что говорит человек на другом конце линии, но это невозможно услышать за гулом автомобиля.
Дядя Лайл сардонически смеется.
— Почему у меня такое чувство, что ты не воспринимаешь это всерьез?
Пауза.
— Понятно. Что ж, это твоя счастливая неделя, потому что это настоящее дело, но мы не привезем его сюда, пока я не получу гарантии, что мне заплатят. — На этот раз пауза затянулась. — Отлично. Хорошо. Как я уже сказал, два дня. Мы будем там. — Он кладет трубку и хлопает ладонью по плечу водителя. — Мы в порядке, парни. Я же говорил, что в конце концов все получится. Теперь сосредоточьтесь на вождении. Ни на милю не превышайте скорость. Мы не хотим, чтобы на нас обращали внимание.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — А ты будешь хорошей девочкой и будешь делать все, что я скажу, понятно?
Я
Когда я меняю положение, в моем мочевом пузыре раздается протест.
— Мне нужно в туалет, — шепчу я.
Дядя Лайл проводит взглядом по моему телу так, что у меня кровь стынет в жилах. — Давайте остановимся в Уилмингтоне, ребята. Нужно отдохнуть и перекусить, прежде чем мы снова отправимся в путь сегодня вечером.
Он садится рядом со мной и притягивает меня к себе. Меня снова начинает трясти.
— Ш-ш-ш, девочка Блейки, — шепчет он, прижимаясь сухими губами к моему уху. — Не волнуйся. Я позабочусь о тебе.
Он не отпускает меня до тех пор, пока мы не останавливаемся, как мне кажется, минут через пятнадцать. За тонированным окном — мотель с облупившимися желтыми стенами. Две женщины, похожие на проституток, слоняются у торгового автомата.
Что-то подсказывает мне, что помощи здесь я не найду. Я должна попытаться бежать.
Как только мы выходим из фургона, я вырываюсь из хватки Лайла и всеми силами заставляю свои полуонемевшие ноги двигаться.
Быстрее, быстрее.
Мои ноги стучат по цементу. Там есть дорога, по которой едут машины. Если я дойду до нее, то смогу попытаться посигналить кому-нибудь из них. Может быть, кто-нибудь остановится. Если понадобится, я брошусь в центр пробки. Я…
Что-то ударяется о мою спину.
Я приземляюсь на локти, мой свитер с длинными рукавами рвется на грубом бетоне.
Грубые руки переворачивают меня, груз ложится мне на живот, а затем раздается сильный шлепок по щеке.
Я начинаю плакать. Это инстинктивно.
— Ты глупая девчонка, — рычит дядя Лайл, и его слюна попадает мне на лицо. — Разве я не говорил тебе вести себя хорошо?
— Зачем ты это делаешь? — взмолилась я сквозь слезы.
Он поднимает меня на ноги, его ладонь обхватывает мою руку, как железная спираль. — Заткнись.
— Что тебе нужно от Роуэна?
— Не прикидывайся дурочкой, — бормочет он. — Ты, черт возьми, знаешь, кто он такой.
Один из других Железных Хищников подходит и с презрением смотрит на меня, протягивая дяде Лайлу ключ. От одной мысли, что меня запрут в одной комнате с дядей Лайлом, у меня слабеют колени, но он просто тащит меня за собой и заталкивает внутрь одного из блоков.
Дверь захлопывается за нами.
Еще одна резкая пощечина обрушивается на мою пылающую щеку. — Никогда больше так не делай.
Я прижимаю к себе горящую плоть, моргая сквозь слезы. — Я не понимаю, почему ты это делаешь. Кем бы ты ни считал Роуэна, ты ошибаешься.