Когда открываются тайны (Дзержинцы)
Шрифт:
— Ищите лучше! — распорядился Иванов, не взглянув на вошедшего. — Набейте животы зерном, а на рубашках напишите «продразверстка».
Пленников повели к кузнице. Варич и Вакуленко приотстали, поддерживая друг друга. Впереди группы шел счетовод. Сильно сгорбившись, Ивлев еле переставлял ноги, чтобы дождаться остальных. Ивлева толкнул конвоир. Счетовод остановился и плюнул бандиту в лицо. Разъяренный конвоир тут же выхватил шашку и рубанул Ивлева сплеча. Счетовод зашатался и упал на дорогу.
Бандит ударил его сапогом в лицо.
— Вставай! Говори,
Ивлев, истекая кровью, вытянул вперед руки и показал две дули...
— Руби их! Чего глядеть?! — завопил конвоир.
Расправа продолжалась недолго. Шестеро пленников были мертвы.
Бандиты сели в подъехавшую тачанку и помчались к кузнице, где всем продотрядчикам перед смертью выжигали звездочки на груди.
— Клеймить некого. Всех порешили! — кинул с тачанки рыжебородый.
— Давай кузнеца, — предложил кто-то. — Кузнец не хотел разжигать горн.
И они с гоготом начали стаскивать рубашку с рослого кузнеца.
— Стойте, ребята, — попросил вдруг один. — У моего коня подкова сошла, пусть подкует, а потом мы его самого подкуем...
Раздетый до пояса кузнец стал прилаживать коню подкову.
В это время послышался колокольный звон: били тревогу.
Бандиты кинулись в тачанку. Оставшийся держал лошадь за ногу и площадной бранью торопил кузнеца. Тот молча с остервенением всаживал в копыто один гвоздь за другим. Когда конь был подкован, кузнец распрямился и, улучив момент, ударил молотком бандита по темени...
Потом выхватил из рук бандита саблю и вскочил в седло.
Крестьяне, прибежавшие по зову колокола в сельсовет, застыли в оцепенении. Посреди комнаты, распластав руки, лежал паренек. Тут же, через опрокинутый стол, ничком перевесился другой юноша. Его голова безжизненно касалась пола. Сквозной ветер, прорываясь через разбитое окно, шевелил его черные курчавые волосы. Телефонный аппарат валялся рядом.
Вскоре за окнами послышался лошадиный храп. Нарастали тревожные голоса. В хату стремительно вошел высокий человек в шинели — секретарь Березнеговатского райкома партии Иван Чигрин. Он снял ушанку, наклонился над черноволосым пареньком и глухо сказал:
— Не поспели...
ГЛАВА XII
ДОПРОС
Чем плотнее становилось на побережье кольцо пограничной охраны, тем наглее вел себя враг. Чувствовалась хорошо продуманная тактика его действий. На любой провал контрреволюционеры отвечали мгновенными ответными действиями. У скалистых берегов Крыма подводные лодки выбрасывали новых диверсантов. Наступил тот момент, когда два невидимых фронта соприкоснулись.
Сергей Петрович готовился к поездке по побережью для проверки отделений и пунктов по охране границ. Надо было все тщательно продумать и ничего не упустить.
Трудовой день Бородина начинался с подробного доклада начальника оперативной части Потемкина. Молодой командир Красной Армии, прошедший красные курсы в Москве, был четок, строг, аккуратен.
Потемкин обычно говорил кратко о самом главном. Остальное — на бумаге. Но особенно подробно докладывал Потемкин о ходе подготовки новой врангелевской интервенции. Недельная сводка о разбитом бароне и остатках его армии за границей выглядела солидным томом.
Все это удалось получить из рук вражеских агентов, выловленных и пришедших в органы местной власти с повинной. Бывали времена, когда враг обнаруживал нервозность. Бородин понимал, что выступление банды Иванова — это своеобразная тактика врага. Действия Иванова были тщательно продуманы, рассчитаны, мгновенны, как укус змеи. Досадно было подписывать очередное донесение о новых вылазках бандитов.
— Что же все-таки ответить Москве? — вертя в руках заготовленную шифровку, спросил Бородин Потемкина. — Ликвидировали бандитизм в городе, а по уезду Иванов гуляет, как по проспекту. Подняли на ноги три батальона: милицию, ЧК, воинские части и отряды моряков. А налетчиков горстка. Они проходят сквозь частокол штыков, как песок сквозь пальцы! Где их гнезда? Вот вопрос.
— Пора установить круглосуточное наблюдение за домом епископа, — настаивал начальник оперативной части. — А может пора уже заглянуть и в дом?
Потемкин, готовясь проникнуть в дом епископа под видом служителя церкви, заучил наизусть с десяток, псалмов, приглядывался к ритуалам церковной службы.
— Шерлок Холмс здесь не годится, — отвергал Бородин план Потемкина, — епископ — не квартирный воришка. Он хочет взломать всю нашу народную власть... Кстати, как этот самый отец Леонид?
— По-прежнему отдает госпиталю все, что жертвуют прихожане. В своих проповедях идет против епископа, призывает народ выполнять наши декреты, собирать для больных и раненых красноармейцев пропитание.
— Интересный человек, — заметил Бородин, но тут же добавил: — придет время, все будет ясно. Но нам с попами не по дороге, даже с честными. Пусть себе грызутся между собою. Наша первоочередная забота — отрубить руки вооруженному врагу, ликвидировать очаги шпионажа. Выжечь эти гнезда каленым железом.
Бородин вышел на балкон подышать утренним речным воздухом. Порт утопал в золоте лучей восходящего солнца. Над чистыми водами освободившейся ото льда реки маячили покосившиеся баржи, торчали трубы и мачты затонувших кораблей.
Полуразрушенное здание речного вокзала казалось пустынным. Два года назад корабли интервентов перед уходом в море открыли артиллерийский огонь по портовым пакгаузам, в которых содержались под охраной тысячи насильно согнанных сюда жителей города. Их не успели или не хотели вывезти. Белогвардейцы поразвлекались напоследок стрельбой прямой наводкой по живой цели. Сейчас на месте сожженных строений находилась городская свалка.