Когда сбываются мечты
Шрифт:
Билл усмехнулся и выудил трубку из кармана.
— Если одним словом — нет. Я совершенно счастлив.
Джон вздохнул и хмуро посмотрел на Билла. Затем встал и, качая головой, двинулся к двери.
— Я пришел сюда, чтобы предложить тебе продвижение по службе, но теперь передумал. Ты не из тех, кто с этим справится.
Джон резко захлопнул за собой дверь, и Билл откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к жужжанию кондиционера и покусывая черенок трубки. Потом, собрав в кулак всю свою волю, он приступил к разборке почты и сконцентрировался на работе. Вызвав Салли, продиктовал ей пару писем, сделал пять телефонных звонков и договорился о трех встречах. Затем, весело улыбаясь и размахивая портфелем, вышел на кипящую от жары улицу и сел в свою машину.
Звоня по телефону и разговаривая с потенциальными клиентами, Билл пытался отвлечься от мыслей о неожиданном визите Джона в его кабинет. Зачем ему что-то менять в своей жизни? Он и так доволен своим положением и не жалуется на комиссионные. Не золотые горы, конечно, но он никогда и не стремился стать миллионером. Он родился на Клейтон-стрит, а многие ли из тех, кто оттуда стартовал, выбились в люди? Очень и очень немногие…
Было около пяти часов, и движение на улицах становилось все напряженнее. Было жарко, хотелось пить и побыстрее добраться до дома. Встреча с Рошель была назначена на семь.
Свернув с оживленной автострады в надежде сократить путь, Билл понял вдруг, что находится в двух кварталах от Клейтон-стрит. Ударив по тормозам, он несколько минут задумчиво сидел за рулем, потом, сам не зная, зачем ему это понадобилось, вырулил на главную улицу своего детства.
Здесь в это время было полное затишье. Дети разбежались по домам ужинать, некоторые, выдохнувшись за день от жары и беготни, сидели на крылечках или на обочинах, рисуя узоры на пыльных поверхностях или почесывая за ухом какую-нибудь старую запаршивевшую собаку.
Билл подъехал к тротуару, и маленький худенький мальчик с большими глазами подозрительно на него посмотрел. Порывшись в кармане, Билл вытащил несколько монет.
— Эй, малыш, иди сюда!
— Вам чего, мистер? — настороженно спросил мальчик.
— Знаешь, где здесь можно найти холодную колу?
— Да. Вон там есть магазин.
— Принеси мне бутылочку, и сможешь оставить сдачу себе.
В глазах ребенка появился интерес. Билл протянул руку, паренек взял с его ладони монеты и деловито пересчитал их.
— О'кей, — кивнул он. — Договорились. — И неторопливо зашагал по улице.
— Эй, бегом марш! — скомандовал ему вслед Билл, и мальчишка припустил бодрой рысью.
Билл усмехнулся и огляделся. Клейтон-стрит почти не изменилась. Это был район, где всегда что-то происходило, но никогда не затрагивало его, Билла, за живое. Рошель много лет назад жила как раз на этой самой улице, вон в том многоэтажном коричневом доме. Билл — в переулке, совсем рядом. Внезапно ему захотелось выйти из машины и вновь пройтись пешком по тротуару.
Засунув руки в карманы, молодой человек зашагал по улице, озираясь по сторонам. Его ноги помнили этот разбитый тротуар, выбоины на мостовой, которые по-прежнему были там, и слегка неровную дорогу.
До него стали доноситься голоса из прошлого. Визжали дети, лаяли собаки, разгневанные матери кричали на своих отпрысков, созывая их домой, надсадно ревел мотор городского автобуса, притормозившего на углу, ноздри щекотала вонь выхлопных газов. А в этой мерзости и запустении — Рошель с длинными черными волосами, огромными голодными глазами и написанной на лице решимостью вырваться отсюда любой ценой.
Билл вспомнил, как однажды она прибежала к нему со слезами на глазах. Не часто можно было довести ее до слез, но в тот раз она действительно плакала.
— Что случилось? — встревожился он.
— Денни… Этот подлый червяк Денни! Он опять ко мне приставал!
— Приставал? — переспросил Билл. — Ладно, я позабочусь об этом!
— Разделайся с ним, Билл… Пусть он перестанет донимать меня!
— Я прокомпостирую ему нос! — заявил Билл, выпрямившись во весь свой не слишком внушительный рост и расправив плечи.
— Он сейчас идет сюда.
— Ну-ка отойди в сторонку, Рошель.
Билл направился навстречу Денни. Они, сжав кулаки, встретились где-то посередине квартала. Денни, как обычно, разразился потоком брани, но Билл спокойно дал ему высказаться и только потом с холодной злобой произнес:
— Держись подальше от Рошель, Денни. Если я когда-нибудь увижу тебя рядом с ней, проломлю тебе башку.
— А пупок не развяжется? — фыркнул Денни и ударил его в зубы, расквасив губу.
Это была одна из самых кровопролитных и долгих драк во всей истории Клейтон-стрит. Но Билл победил. Потому что он сражался за Рошель. Потому что именно на нее он хотел произвести впечатление. И преуспел в этом. После того как все было закончено, и он, пошатываясь, поплелся домой, Рошель уже ждала его там с благоговейным страхом в глазах. Она нежно обхватила его окровавленную голову ладонями, и слезы полились по ее щекам.
Она ласкала его своими теплыми руками, которые могли принадлежать только той женщине, которой суждено было стать сиделкой. Она помогла ему обмыть кровоподтеки и порезы и поцеловала его. Ей было тогда всего двенадцать, а ему — четырнадцать, но благодаря одной этой уличной кровавой драке он завоевал ее сердце на долгие годы. Если бы можно было так просто повторить эту победу сейчас!
— Эй, мистер! Вот ваша кола! — крикнул у него за спиной мальчишка.
Билл взял бутылку и поднес горлышко к губам. От обжигающе холодной жидкости заныли зубы, и он весело посмотрел на ребенка:
— У тебя есть подружка, сынок?
— Вот еще! — фыркнул тот.
— А почему? — с усмешкой спросил Билл.
— Девчонки глупые.
— Глупые, но очень славные.
— Ха-ха!
Билл покачал головой:
— Еще поймешь!