Когда сбываются мечты
Шрифт:
— Спит, я думаю. Если завтрак готов, я отнесу его, Нетти.
— Мэвис стала такой высокомерной! Думает, достаточно сказать старику «дорогуша» и «уси-пуси», чтобы заработать право на подобные вольности!
Рошель ничего не ответила. Ей в Мэвис не нравилось многое, но она никогда не сплетничала о своих коллегах. Рошель не нравилось, как Мэвис себя вела, но как сиделка она знала свое дело.
Девушка вернулась с подносом в комнату своего пациента. Бар ушел, но там был Тай. По утрам он первым делом всегда заглядывал к отцу. Теперь он стоял у окна и разглядывал зеленую лужайку внизу. Мистер Митчел казался сонным, вялым и раздраженным.
— Не ври мне, Тай, — говорил он. — Я знаю, что дела на фабрике идут не лучшим образом. И это не раз доводилось до твоего сведения.
Тай, обернувшись, улыбнулся отцу:
— Ты все преувеличиваешь, папа. Ты же знаешь Кэла — он у нас очень ответственный и добросовестный. Пожалей свое сердце — не стоит беспокоиться по пустякам. Думай только о том, что скоро ты поправишься.
Рошель пристроила поднос на специальной подставке на кровати и помогла старику сесть. Он плохо владел левой рукой, и девушка удостоверилась, что он сможет сам все достать. Митчел ненавидел, когда ему помогали, особенно с едой.
— Что насчет Бара? — спросил он.
Тай изобразил удивление и пожал плечами:
— Ничего насчет Бара.
— Это ты просил его вернуться домой?
— Нет. Он сам приехал.
— И что он собирается делать дальше?
Красивое лицо Тая на мгновение омрачилось.
— Откуда же я знаю? Пап, я не думаю, что нам следует обсуждать это сейчас. Позавтракай, а потом поговорим, если ты настаиваешь. Но я предпочел бы, чтобы ты этого не делал. Ты только расстроишься, а мы не можем этого допустить, правда ведь?
Рошель посмотрела на Тая. Его, казалось, вполне устраивала бездеятельность отца. Но чем больше она узнавала о своем пациенте как о человеке, тем больше убеждалась, что его нужно поддержать, заставить сделать усилие и начать тренироваться, потихоньку вставать, чтобы окончательно поправиться.
— В состоянии потрясения, Тай, люди способны действовать с удивительной силой. Возможно, если твоего отца действительно расстроить, он сможет наконец вылезти из этой кровати, — высказала она вслух свои мысли.
Тай устремил в ее сторону сердитый взгляд, и она мгновенно испугалась, что позволила себе зайти слишком далеко. Мистер Митчел посмотрел на нее с некоторым интересом. Тай ждал, что она скажет больше, но Рошель не решилась этого сделать. Ей многое хотелось ему сказать, но он не искал ее общества с тех пор, как она уехала кататься на лодке с Баром. И Рошель знала, что он избегает ее умышленно.
— Уверен, что у Нетти уже готов завтрак, — холодно заметил Тай. — Увидимся позже, папа.
Мистер Митчел приступил к еде. Внезапно он посмотрел на Рошель, и бледный румянец окрасил его щеки.
— Уходите! Не стойте здесь в ожидании увидеть, как я что-нибудь уроню!
Он часто набрасывался на Рошель с несправедливыми обвинениями, но она его прощала и сейчас задумалась о том, не обратил ли он на ее слова больше внимания, чем это было заметно.
Когда они спустились, Мэвис уже допивала кофе. Ни слова не говоря, она вылетела из кухни.
Рошель отодвинула стул и села. Нетти подала завтрак и оставила их наедине. Тай вытащил сигарету из золотого портсигара и спокойно закурил, пристально глядя на девушку. Рошель почувствовала, как у нее запылали щеки.
— Ты слишком пристально смотришь, — сказала она. — Что-то не так?
— Должен тебя предупредить, чтобы ты больше не произносила подобных речей при папе.
Рошель отложила вилку.
— Тай, я твердо уверена, что твоего отца нужно обнадежить, чтобы он поверил в свои силы.
Тай нахмурился и покачал головой:
— Его состояние только ухудшится. Лучше уже не станет, и я не хочу, чтобы ему внушали ложные надежды.
— И вместе с тем ты по-прежнему настаиваешь, чтобы у его кровати стояли наготове кресло и шлепанцы? Ты сам говорил, что хочешь, чтобы он думал, будто в один прекрасный день сможет сесть в это кресло, надеть халат! Что это, по-твоему, если не ложные надежды?
Тай пришел в ярость.
— Это совсем другое, и ты это понимаешь! — заявил он, щелчком стряхнув пепел с сигареты. — Я просто хочу, чтобы его комната как можно меньше походила на палату безнадежно больного. Но говорить о том, что он непременно поправится, когда он не способен даже встать с кровати, — это совсем другое дело!
Рошель поднесла чашку с кофе к губам. Ее рука дрожала. Зачем она провоцирует ссору с Таем? Она ведь его любит! Да, любит, Бар оказался прав. Она в первый раз осталась наедине с Таем с тех пор, как уехала кататься на лодке с его братом, и должна использовать этот шанс. Почему она не может перестать быть сиделкой и остаться просто женщиной? Она же сейчас не на дежурстве!
— Извини, Тай, — услышала она свои слова. — Я только хочу сделать как лучше для твоего отца. Ты должен знать это.
— Мэвис с тобой абсолютно не согласна! — резко сказал он.
— Это меня не удивляет.
— На первый взгляд вы неплохо сработались, но я подозреваю, что вы друг друга невзлюбили. Я прав?
Если она это признает, возможно, ее попросят покинуть «Белые дубы», ведь Мэвис — любимица старика и, значит, не может сделать ничего плохого. А Рошель твердо знала, что хочет остаться в «Белых дубах». Каждый день она находила это место все более чарующим.
— Тай, пожалуйста, давай не будем обсуждать это сейчас. У меня была тяжелая ночь — твой отец до самого утра плохо спал из-за встречи с Баром.
Тай слегка смягчился.
— Тебе понравился мой брат, а?
— Он очень приятный человек.
Тай смял сигарету в пепельнице и встал.
— Бар всегда хотел того же, что и я. Он привык все забирать у меня. Включая девушек.
— Правда?
— Ты закончила завтракать?
— Да.
— Тогда давай покатаемся на лошадях.