Когда взорвется газ?
Шрифт:
— А это еще кто? — изумился Иван. — Я их вообще никогда не видел! Это ошибка…
— Складно брешешь, козел вонючий! — Семиног отвел ногу, как футболист, собирающийся ударить по мячу, но передумал. — Ладно, после поговорим. Я вас тут оставлю ненадолго… Поговорите по душам. А не выйдет, придется в подвал отвести…
Разговор затянулся на полтора часа, но задушевности так и не получилось.
— Кто заказал этот сюжет? — в очередной раз спрашивал незнакомец. Сейчас он был похож на опасную крысу, готовую в любой момент
Черепанов сидел на ковре в неудобной позе. Руки завернуты за спину, наручники до костей врезались в запястья. Болело разбитое лицо. Еще больше болела душа. В такой оборот он еще никогда не попадал.
— Да при чем здесь заказ? — в очередной раз повторял он. — Там же ничего нет, в этом сюжете! Ну, как мне вас убедить?!
— Заказчик метил не в кого-нибудь, а в Президента! — Крысоподобный наклонился к его лицу вплотную, злые глаза-бусинки были совсем рядом. — Понимаешь, во что ты вляпался? Поэтому рассказывай все, до конца!
— Да никто ничего не заказывал! — в сотый раз хрипло ответил журналист. В горле пересохло. — Оно само собой так вышло! Снимите наручники, а то руки отвалятся!
— Как так «само собой»? — в сто первый раз повторил незнакомец, уже без особого напора. — Само собой ничего не бывает!
Юрист уже понял, что никакого заказа не было, а произошло просто роковое стечение обстоятельств, но это понимание не основывалось на фактах и документах, а потому не могло приниматься в расчет. И уж конечно, он не мог прийти со своими догадками к Баданцу.
— Пойми, Иван Сергеевич, сказать все равно придется! — по инерции говорил Юрист то, что обычно говорят в подобных случаях. — Со мной говорить не хочешь — придут другие. Они тебе яйца в тиски зажмут или за руки подвесят над костерком, а может, паяльную лампу разожгут…
— Да не было никакого заказа! Понимаешь — не было! По глупости ввязался в это дело, по незнанию!
Черепахину хотелось завыть. «И зачем я связался с этим долбаным сюжетом, почему гордился им, как последний дурак? Да лучше бы всю жизнь снимал спокойно свадьбы и юбилеи…»
Юрист вздохнул.
— Ну, как хочешь… Только не жалей потом…
Он вышел. Степан вывел Черепахина во двор, отпер металлическую дверь, ведущую под гараж, в котором стоял разобранный грузовик. Через несколько минут Черепахин оказался в таком же бетонном подвале, как тот, где провел не лучшие часы своей жизни профессор Михайлюк. И, судя по всему, участь его ждала не более веселая. Все пыточные подвалы одинаковы. Так же пахло пылью, страхом и угрозой неминуемой смерти. Томительно текло время. Интуиция подсказывала, что этим временем надо наслаждаться, потому что потом оно станет невыносимым…
Громко щелкнул замок, железная дверь с лязгом распахнулась. В подвал вошли два типа с дегенеративными физиономиями: высокий, с испещренным оспой лицом,
— Я правда ничего не знаю, — презирая сам себя, жалобно сказал он. Голос постыдно дрожал.
— Хотя нет, я скажу… Я все скажу…
Но как ни крутилась лента памяти, она была пустой — «перевести стрелки» не на кого: ведь материал действительно никто не заказывал! Потому что он никому не был нужен!
Впрочем, костоломы не собирались вступать в разговоры. Они стремительно приближались. Черепахину стало дурно.
Конец дня выдался у руководителя фирмы «Поток» очень напряженным. Только что позвонил Хан:
— В меня стреляли, брата убили! Это Кучерявый! — зловеще произнес он. — Я не собираюсь это терпеть. «Ответка» пойдет по полной программе!
Баданец выругался про себя. Мысль Ханыкова всегда отставала от его действий. Начинать войну в предвыборный период не стоило…
— Это надо обсудить, — дипломатично произнес Виктор Богданович, но тут на второй линии высветился номер Юриста.
— Подожди минуту, — сказал он Хану и переключился. — Ну что?!
— Черепахин ничего не сказал, — странным тоном произнес Юрист. — Сейчас его отвели в подвал. Думаю, что и там он ничего не скажет…
— Проследи, чтобы дело довели до конца! Все! — резко приказал Виктор Богданович и переключился обратно: — Слушай, Алик, сейчас надо проявить терпение и выдержку…
Ханыков что-то заорал в ответ, но Баданец не слушал: по второй линии звонил председатель предвыборного штаба Президента, и он переключился, даже не предупредив первого собеседника.
— Здравствуйте, Панас Родионович!
— У меня к вам дело, Виктор Богданович, — как всегда обстоятельно начал Рыбачек. — Я обращаюсь к вам по совету Константина Марковича…
— Слушаю предельно внимательно! — Баданец даже привстал.
— Дело в том, что сейчас очень важной, можно сказать, ключевой фигурой избирательной компании стал один журналист, его фамилия Черепахин…
— Как?! — изумленно переспросил глава «Потока».
— Черепахин, Иван Сергеевич, из Лугани. Как сказал Константин Маркович, от него очень многое зависит… Президент, как всегда, прав. Нам очень, очень нужен Иван Сергеевич, но он почему-то уехал из города… По некоторым сведениям, он находится в Москве… Вы не могли бы, используя свои возможности, его отыскать?