Когда явились ангелы (сборник)

Кизи Кен Элтон

Мы пили пиво, наслаждались нашими старыми спорами и наблюдали за приездом гостей. Забой с детьми. Миккелсены, Бутковичи. Женщины с блюдами шли на кухню; дети бежали к пруду; мужчины подтягивались к автобусу. Бако принес ящик богемского. После часа теплого пива и политики Доббз выбросил полупустую бутылку в окно.

– Ладно, хватит пены и трепотни, – обратился он непосредственно к М'келе. – Доставай настоящее.

М'кела специалист, всегда имел что-то в загашнике. Он поднялся с зебры и пошел в голову автобуса. Там широким жестом он выхватил из-под водительского кресла металлический ящичек.

Это был ящик для рыболовных снастей с полочками, выдвинувшимися одна за другой ступеньками и разделенными на ячейки с надписями. Из маленькой ячейки «Королевская муха» он вынул липкий черный комок размером с гольфовый мяч.

– Афганский, – сказал он, катая его в пальцах, как яйцо.

Он отщипнул от него основательный кусок и разогрел газовой зажигалкой. Когда кусок размягчился, он раскрошил его в глиняную чашку индейской трубки и зажег. Едва поднялась над ней струйка душистого дыма, как по лесенке ищейкой взбежал в автобус Перси. Он с пруда учуял запах.

– Хах! – пропыхтел он, на ходу потирая руки. – Чуть не опоздал.

Он надел большую ковбойскую шляпу Квистона, чтобы дальше не обгорали нос и шея, и повязал шею ярко-желтой банданой с галстучной пряжкой в виде головы антилопы. Похож был теперь на ковбоя-лилипута.

Он плюхнулся на подушки и отвалился назад, сцепив на затылке руки, – свой в компании. Когда трубка мира вернулась к М'келе, он передал ее шкету. Перси выпустил колоссальный клуб дыма.

Дэви курить не стал.

– Делает человека слишком мирным, – объяснил он, открыв очередное пиво. – А время у нас не мирное.

– Поэтому мы с Перси и сваливаем.

– В Канаду, я слышал? – спросил Доббз.

– В нее, – сказал М'кела, снова набивая трубку. – Устраивать приют.

– Приют для дезертиров, – буркнул Дэви.

– Согласись, Дэйв, – сказал Доббз, дипломатично пожав плечами, – энтузиасты и патриоты обычно не нуждаются в приюте.

В первые годы нашей бесславной «полицейской операции» Ф. К. Доббз служил пилотом в морской пехоте и летал на большом вертолете «Хьюи» над осиными гнездами вьетконговцев. После четырех лет службы демобилизовался в чине капитана с медалями и благодарностями и сундучком, полным бирманской травы. Он был единственным среди нас ветераном и нисколько не огорчался из-за планируемого бегства М'келы, в особенности под умиротворяющим действием его гашиша. Дэви же, наоборот, все больше и больше был недоволен М'келой и его планом. Это видно было по тому, как он хмурился над своим пивом. Когда индейская трубка М'келы дошла до него, он отбил ее кулаком.

– Мне хватит честной огненной воды Большого Белого Отца, – проворчал он. – От вашего хипового добра только в сон клонит.

– Я просидел за рулем со вчерашнего полудня, – спокойно сказал М'кела, принимая трубку. – Сонный у меня вид?

– Наверное, таблетки жрал или кокс нюхал всю дорогу, – проворчал Дэви. – Видел я таких спортсменов.

– Ни таблетки. Ни понюшки. Только пыхнул хиповым. Разок. Но уверен, большие белые отцы, ни один из вас не наберется смелости попробовать половину того, что я соображу.

– Я! – пискнул Перси.

– А ты вообще помалкивай, – велел Дэви и, отпихнув мальчишку, натянул ему

шляпу на глаза. – Ковбой недоделанный.

Я встал между Дэви и М'келой.

– Амфетамин, что ли, курил?

М'кела не ответил и отвернулся. Он взял глиняный самовар, открыл его и вытащил комок сухих зеленых листьев.

– Ничего особенного, – сказал он с улыбкой. – Обыкновенный мятный чаек…

Он затолкал комок в трубку, потом из ящика для снастей, из ячейки с надписью «Крючки с поводками» вынул маленький пузырек. Осторожно отвинтил крышку.

– …и немного С. Т. П. [123]

– Брр, – сказал Бадди.

Доббз согласился:

– Это точно.

Мы не пробовали этот наркотик, но слышали о нем: особый депрессант, военная разработка, вещество, которое должно было лишать боевого духа и расстраивать сознание вражеских солдат. От него отказались после того, как несколько подопытных добровольцев сообщили, что оно не расстраивает сознание, а наоборот, способствует концентрации. Эти счастливчики докладывали, что оно не только обостряет реакции и удваивает энергию, но вдобавок избавляет от иллюзий.

123

На сленге – сильный наркотик длительного действия. (Название позаимствовано у топливной присадки.)

Армия остереглась применять его – даже на своих солдатах.

При виде пузырька присутствующие смущенно умолкли. Бородатый мох перестал шуршать по крыше. На глазах у всех М'кела вынул из волос длинный костяной ножик с очень узким изогнутым лезвием. Он поддел острием крохотную горку белого порошка, положил в трубку с мятой и повторил это еще два раза.

– Наблюдайте, – сказал он и взял трубку в рот.

Запустив в чашку длинное голубое пламя зажигалки, он глубоко затянулся и, сощурясь, задержал воздух. Через несколько секунд глаза его широко раскрылись, снова превратились в щелки, и в них блеснуло непонятное веселье. Он с наслаждением выдохнул и протянул трубку моему двоюродному брату. Дэви опустил глаза и покачал головой.

– Нет, этого большого белого отца увольте, – сказал он.

– Пожалуй, попробую крошку, – вызвался я, решив, что кто-то должен поддержать честь семьи. – В интересах науки.

М'кела зарядил трубку. При этом он покачивался и что-то нежно, невнятно напевал. Руки его плясали в такт, совершали какие-то художественные движения. Когда он взял пузырек, пыльный луч света проник в окно и лег на зеленое стекло пузырька. Волосы у меня на руках встали дыбом. Я откашлялся и посмотрел на брата.

– Хочешь попробовать со мной эту супердурь?

– Я даже у себя в машине ее не пробовал. Пойду наберу сухого льда для клеймения. Пошли, Перси. Поучись хоть какому-то делу.

Бадди встал и, подталкивая Перси, направился к двери. Я посмотрел на Доббза. Он тоже встал.

– Пойду с динамиками разберусь, босс.

Забой должен был привезти бочонок от Лаки, а Бако захотел пописать. Один за другим они вышли из автобуса, остались только мы с М'келой.

И трубкой. Я допил пиво и поставил бутылку под табурет.