Шрифт:
КОГДА ЗАКАНЧИВАЮТСЯ СКАЗКИ
Человек задыхался от усталости. Сколько часов он уже кружится в сложном, непривычном и непонятном танце - восемь? Девять? Больше? Ночь давно должна была закончиться, рассвету полагалось наступить пять, нет, шесть часов назад, летние ночи короткие, но на небе по-прежнему сияла полная луна, освещая танцующих девушек в белых полупрозрачных платьях и измученного мужчину в их рядах.
Прыжок, вращение, снова
Он упал, и на этот раз уже не смог подняться. Смерть оказалась милосердна: она оборвала бесконечный танец.
Звонкий, переливчатый смех, и девушки исчезают в стволах деревьев. На поляне под первыми бликами рассвета остаётся лежать безжизненное тело. Но его быстро скрывают трава и вьюн, и через к полудню уже ничто не напоминает о ночном танце жестоких дриад.
Дворец шумел. Галдёж, шёпот, гул - какие только звуки не наполняли его! А тема для всех разговоров была лишь одна, зато благоприятная: её высочество, принцесса Женевьева, отправлялась в путешествие по стране. Обычно в такую поездку ездили наследные принцы, но каждый придворный знал: король не способен отказать единственной дочери среди шести сыновей даже в самой взбалмошной просьбе.
А требование действительно являлось взбалмошным: она хотела не просто поехать в путешествие, а прихватить с собою всю свиту. Ехать без придворных её высочество отказывалась наотрез, и потому путешествие становилось не опасным, но неудобным. Особенно, если брать с собой не пару слуг и десяток охранников, а весь двор, который у избалованной принцессы был немаленький. И не ехать она отказывалась. Женевьева требовала поездку - и всю толпу в сопровождение. И, конечно, охрану - для каждой фрейлины, служанки и, обязательно, для каждой шкатулки с драгоценностями. А шкатулок...
Карвер насчитал десять шкатулок и восемнадцать сундуков. Только с платьями, сундуки с бельём, обычным и постельным, должны были как раз приготовить. Да, поездка обычно длилась месяц... но даже на такой срок подобные приготовления казались рыцарю лишними. Сам-то он и на больший период обходился куда меньшим количеством вещей.
И не стоит забывать про вещи фрейлин! И узелки служанок. А ещё вещи придворных кавалеров из свиты её высочества - иногда по количеству сундуков они даже обгоняли девушек.
Рыцарю хотелось прибить половину присутствующих при сборах. А ведь принцесса Женевьева так и не определилась, кого же она берёт с собой. Да, кроме свиты её высочество собиралась взять ещё десяток-другой сопровождающих. А к ним - слуги, охрана, конюхи и, конечно, вездесущие сундуки, чтоб им потеряться... хотя, не надо, станет только хуже. Принцесса не простит такой нерасторопности.
Только к полудню четвёртого дня сборов ситуация более-менее устоялась и дворец утих. Карвер же всё больше жалел, что когда-то стал рыцарем короны.
Принцесса. Двенадцать фрейлин. Статс-дама,
– Сэр Карвер!
– Сэр Карвер!
– Сэр Карвер!
Мужчине хотелось разорваться на десяток маленьких Карверов - может быть, хоть тогда он уследил бы за всем этим безобразием.
– Карвер!
Он не успел рявкнуть: подъехавший мужчина был его... не другом, слишком высокое слово, но соратником. Карвера многое объединяло с Баренсом, например, они служили вместе уже пять лет, а сейчас должны были привести в порядок царящий вокруг хаос, который им двоим предстояло уже на следующий день вывести за пределы дворца.
Мужчины эффектно смотрелись вместе. Худощавый, но при этом плечистый шатен Карвер - и рослый, статный блондин Баренс. У Карвера коротко стриженные тёмные волосы ухитрялись виться даже при минимальной длине, неправильные острые черты были привлекательны, но перебитый когда-то нос и недельная щетина мешали назвать рыцаря красивым. Он выглядел... обыкновенным. А Баренс - тот был белокур, мужественен и принадлежал к породе мужчин, к ногам которых женщины падают без малейших раздумий. Его на грани смазливости внешность часто заставляла противника не воспринимать красавчика всерьёз, и это оказывалось ошибкой: мечом тот владел ничуть не хуже, чем языком и пером.
– Что на этот раз?
– Карвер даже не пытался скрыть усталость в голосе.
– Ничего, с чем ты бы не справился, - уверенно заявил Баренс.
– Пинта эля и свиные рёбрышки у Вельмы. Да брось, - отмахнулся он прежде, чем Карвер успел заговорить, - всё сложится само собой. Каждый знает своё дело, так что с рассветом...
– Ты сам-то в это веришь?
– скепсис в голосе Карвера слышался за мили.
– Её высочество поднимется к рассвету? И даже - о чудо!
– сумеет собраться? И тем более, собрать весь этот... курятник?
– Мы должны через две недели быть в Дораданском монастыре. Праздник небесной Женевьевы не станут переносить даже ради принцессы. А оскорбить небесную покровительницу не осмелится даже её высочество.
– Специально - не осмелится. А вот ненароком - вполне возможно. Только вот догадайся, кого за это причешут поперёк шерсти? Явно не её высочество и даже не фрейлин! Мы козлы отпущения, Баренс! Мы, рыцари, а не заслуживающие этого придворные шуты!
– Ты слишком высоко ставишь пресловутую рыцарскую честь, - недовольно заметил тот.
– Мы служим короне, наш долг - охранять королевскую семью, и, следовательно, принцессу. Вот и выполняем наши обязанности, сопровождая её высочество.