Кого не взяли на небо
Шрифт:
Он ловко ввёл иглу в одному ему заметную жилку, ибо глаза епископа смотрели куда угодно, но только не на Соткен, и нажал на поршень. Соткен заметно расслабилась.
— Я всё понимаю, — Его Преосвященство продолжал вешать отборную итальянскую лапшу, — Это не совсем легко. Но никто не будет ломать тебя всухую. Я всё проконтролирую. Сбросим дозу до одной ампулы в день, найдём необходимые препараты, укромное местечко, и ты сможешь окончательно расстаться с этой дурной привычкой. Согласна?
Соткен небрежно мотнула
— Вот и славненько. Отдыхай тут. И никаких сигарет, — добавил он, игнорируя её ожесточённое ёрзанье по креслу, — С этой дурной зависимостью ты уже распрощалась.
Он встал и прошёл к пассажирскому креслу. «Ньяла» мчалась по заброшенной трассе, дёргаясь и опасно виляя по обоим полосам.
— Первый раз села, если что, — пояснила Невенка, вцепившаяся в руль, — И мне, чёрт побери, нравится. Никак не вкурю со скоростями, но...
Броневик мотнуло, силовые рамы скользнули по облупленному заборчику дорожного ограждения, посыпались искры, но девушка справилась с управлением. Броневик выправился.
— Восхитительно, — похвалил Его Преосвященство, — Тренируйся. Кстати, а куда едем? Уверен, что мы без труда найдём брата Юргена — высшие вампиры — чопорные, старомодные и предсказуемые ретрограды - они стопудова в замке. Но вот где искать Селести?
— Это в принципе неважно. Всё идёт так, как предполагалось, — ответила ему безумная девушка, — Куда бы мы ни направились, теперь мы обречены с ней встретиться. Однако сегодня ночью я видела сон. Я точно знаю, куда нам ехать. И я еду туда прямо сейчас.
Горбун заметно оживился.
— Что ты видела, милая? — спросил он.
— Я видела Селести, — ответила ему Невенка, остервенело вращая руль, — Она сказала, куда нам приехать. Я надеюсь на её помощь. А окончательную, финальную разборку оставим на потом. У нас есть, что ей предложить.
Она мотнула головой, указывая полувыбритым затылком назад. Соткен, прослышав нехорошее, забилась в своих путах.
— Не забывай, — сказал Теофил Рух, нежно проводя рукой по красному шраму, рассекающему лицо Невенки, — Кто это тебе подарил.
— Я всё помню, — бросила девушка и вдавила в пол педаль газа.
Ньяла поперхнулась, а потом взревела пуще прежнего. За узенькими оконцами броневика проносились вечнозелёные ели. Их широкие лапы укутались белым покрывалом молодого пушистого снега.
* * *
— Хочу — бегу на двух ногах, — думал вслух обнажённый мужчина, несущийся по заснеженной улице полуразрушенного города.
Он явно кого-то преследовал. Улица была завалена кучами мусора и перегорожена ржавыми остовами сгнивших автомобилей.
— Хочу — на четырёх, — усмехнулся мужчина, опустившийся в процессе погони на четыре конечности и легко перепрыгнув застрявший на покарёженных рельсах обгорелый трамвай.
За трамваем обнаружились беглецы. Пара выживших. Возможно рижане. Возможно — нет. Два человека бежали прочь со всех ног. Мужчина и женщина. Продуманно одетые и неплохо экипированные. Мужчина остановился, развернулся, вскинул к щеке винтовку и выстрелил короткой очередью. Только время потерял.
Пули срезали трёх преследователей. Три чёрных тельца рухнули на мостовую, ломая перепончатые крылья и орошая белый снег брызгами алой крови.
— Хочу — лечу, — подумало существо, настигая стрелявшего.
Рой нетопырей вновь принял обличие голого человека. Он схватил жертву за волосы и приподнял. Мертвенно-белое лицо развалилось отвратительной прорехой — от уха до уха. В алой пасти белели четыре ряда кривых акульих зубов.
— Хочу — жру, — подумалось существу, когда он одним движением пальцев, увенчанных кривыми тигриными когтями, вырвал у мужчины кадык, запихнул себе в пасть и проглотил.
— Хочу — пью, — тварь припала к разорванному горлу жертвы. Громко чавкало и хлюпало.
— Нет ничего, — подумалось существу, — Ничего, что бы имело хоть какое-то значение. Ничего, кроме дымящейся, свежей крови. И податливой, трепещущей плоти. И их никогда не будет достаточно.
Он отшвырнул прочь сморщенный труп, и посмотрел вслед удаляющейся фигуре.
Женщина не останавливалась. Даже не обернулась. Старалась не терять времени. Хотела выжить. Бежала к развалинам.
— Иди к папочке, — прошептал окровавленный рот, черты которого медленно пропадали в клубящихся сгустках призрачного тумана.
* * *
Туманиться ему понравилось больше всего. Был только один минус — растворялось не только тело, но и сознание. Никак нельзя злоупотреблять такой энергоформой — можно напрочь забыть, что ты не смесь капелек и кристалликов, а новоявленный мёртвый вампир. Он вновь приобрёл человеческое обличие и застыл, стоя на полуобвалившейся крыше, крытой красной, потрескавшейся черепицей. Его добыча — та испуганная брюнетка — куда-то подевалась. Он глубоко вдохнул воздух, пытаясь уловить след.
— Ты это ищешь?
Он резко развернулся. Возле одинокой каминной трубы стояла худенькая девушка. Его добыча — та, которая искала спасения в этих развалинах — стояла рядом на коленях, её голова была запрокинута — тощая девчонка удерживала её волосы своей ручонкой, увенчанной тигриными когтями.
Он глухо зарычал и двинулся вперёд. Но не очень быстро. Где-то должна быть вторая. Надо чаще оглядываться.
— Вполне предсказуемое зрелище, — заявила девчонка, — Новорожденный мертвец-кровосос. Голодный, борзый и глупый. Но, вместо того, чтобы посюсюкать или сунуть тебе в рот сиську, твои мамочки обязаны преподать тебе пару уроков выживания. Для твоего же собственного блага.