Кого за смертью посылать
Шрифт:
Даже невинная шутка влекла за собой тяжелые последствия и поединки, первой жертвой которых пал известный сэр Дайнадэн-Шутник.
И рыцари ходили по Камелоту молча, ибо дамы наложили на них обет Политической Корректности, по которому нельзя было назвать подлеца подлецом, вора — вором, разбойника — разбойником, ведьму — ведьмой, людоеда — людоедом. И говорили про безумца: «Он неадекватен», и величали главаря разбойничьей шайки «полевым командиром», а саму шайку — «вооруженным формированием», ведьмы стали «народными
И не мог Артур развестись с супругой без веской причины, потому что адвокаты забрали в королевстве великую силу. И пришел за советом к Мерлину, и Мерлин сказал:
— Клин клином вышибают. Надобно нам найти рыцаря без страха и упрека с тем, чтобы королева в него влюбилась и учинила вам измену при свидетелях. С этим можно выходить против самого лютого адвоката!
— Но, — сказал Артур, — это же будет великою порухой моей супружеской чести! Вряд ли кто из Рыцарей Круглого Стола согласится на такое.
— Не печальтесь, рыцарь будет мнимый, — отвечает Мерлин. — Ехал к вам на службу некий сэр Ланселот Озерный, но не доехал, потому что его похитили феи. Мы воспользуемся его именем, доспехами и грамотами.
— Но, — сказал Артур, — кто же наденет эти доспехи?
И сказал ему Мерлин так:
— Сэр, возвеселитесь духом, ибо у вас нет и не будет причины к унынию. Вы сами и станете совершать все деяния под именем Ланселота. Я с помощью волшебства устрою все так, что вы сможете незримо переноситься из одних доспехов в другие, и дам вам другое лицо и другой голос.
И король Артур согласился, и это было началом конца его королевства, ибо сын его сестры Морриган, злобный выродок Мордред, под видом борьбы за честь своего дяди…
Тут Яр-Тур замолчал и закрылся рукавом. — Ну, ясно, — сказал наконец Жихарь. — На этих волшебников только положись… Поднимаемся, друзья, потопали дальше…
Больше никто ничего не сказал, даже Колобок.
Жихарь вспомнил о давней встрече с мрачной и прекрасной сестрой Яр-Тура, и его передернуло от давнего стыда и сиюминутного ужаса.
Ход сделался еще уже и ниже. Жихарь, как ни пригибался, стал все чаще задевать за своды, а потом сообразил, что движется вприпрыжку…
— Стой, — велел он. — Что-то не так…
— Легко иди, как верхом скачи, — сказал замыкающий Сочиняй.
— Земля совсем утрачивает власть над нами, скоро ее сила уравновесится с лунной, — предположил Лю Седьмой.
— Понял! — закричал Жихарь. — Помнишь, братка, как мы с тобой наелись перелет-травы и ноги более не трудили?
Через несколько шагов он почувствовал, что тело совсем утратило вес.
— Делай как я! — с этими словами богатырь нырнул вперед, оттолкнулся руками
— Осторожно! — вопил Колобок. — У тебя навыка нет!
Но Жихарь, а за ним и остальные побратимы вдруг позабыли про все на свете, превратившись в легкодумных озорников, несущихся с ледяной горки к обрыву.
Любое касание бросало тело то на пол, то на стенку, то на потолок, но правила движения выработались сами собой.
— Р-разойдись — зашибу! — предупреждал богатырь всех возможных встречных.
Колобок перебрался к нему на загривок, чтобы свет фонарика видели остальные.
— За Камелот! За добрую старую Англию! — вторил богатырю Яр-Тур.
— Вань-суй! Вань-вань-суй! — распевал Лю Седьмой.
— Ёкаргана! — визжал Сочиняй-хан. Он попытался перегнать для начала Бедного Монаха, но ход был слишком тесный.
Полет все ускорялся, и Жихарь даже придумал, вернувшись домой, соорудить для сына с товарищами похожую забаву: надолбить из бревен желобов да пустить по желобам воду, да на эту водяную горку забираться и стремительно скользить, упадая под конец в пруд, чтобы вышло много крику и радости…
Потом все повторилось в обратном порядке — ход расширился, ноги стали потихоньку тяжелеть.
Наконец впереди показалась такая же, как на входе в землянку, дверь, только распахнутая.
В проем полезли все четверо, слегка придавив Гомункула.
Внизу лежала Луна — такого же бледно-голубого цвета, какой видится с земли.
Луна была усыпана камнями и скалами, холодными даже на вид. Побратимы глядели на нее словно с крыши терема.
— Высоковато, — сказал сплюснутый Колобок.
— Аркан имеем, — нашелся Сочиняй, снял с плеча моток сплетенной неведомо из чего веревки. Тот конец, который с петлей, он сбросил вниз, а другой пропустил в дверную скобу и привязал хитрым узлом. Потом отодвинул плечом Жихаря и начал спускаться так ловко, словно был горным, а не степным жителем. Остальные наблюдали. Сочиняй достиг каменистой проверхности, подпрыгнул выше своего роста, медленно опустился, огляделся, выбрал торчащий, словно палец, камень, обернул вокруг камня петлю, затянул и без труда опрокинул камень набок, чтобы аркан не соскользнул.
— По одной ходи! — предложил он. Наконец четверо людей и один Гомункул оказались на Луне и сразу принялись совершать огромные прыжки и даже кувыркаться.
— Дураки, ноги поломаете! — строжился Колобок.
Небо над ними было совсем черное, звезды с горошину, а вместо Луны в нем висел голубой с зеленым кубарь.
— Это наша земля, — сказал Лю Седьмой. — Странно, ведь земля квадратная, а небо круглое… Неужели совершенномудрые ошибались? Поверят ли этому ученые мужи из Отделения четырех дверей при Университете сынов отечества? Не лишат ли меня звания Мужа обширных познаний?