Кольцо Неба
Шрифт:
Бенкей потянул за веревку с колокольчиком. Он неразборчиво звякнул, язычок колокольчика отвалился. Он постучал в дверь. Они немного подождали. Дверь отъехала в сторону.
– Да? – осведомился морщинистый мужчина с печальным взглядом и торчащим левым ухом.
– Нам нужна комната на ночь, - ответил Бенкей.
Хозяин гостиницы смотрел на них с подозрением: изящная девушка-самурай в хорошей броне и с ценным
– Одну комнату? – спросил он, потирая небритый подбородок.
– Две, - исправила Акико. – Мои слуги переночуют в одной, - она указала на коня. – Надеюсь, конюшня у нас есть?
Хозяин фыркнул.
– Сзади… но у меня может и не оказаться мест.
– Хоть одно найдется, - парировал Бенкей, взглянув на Акико. Та вытащила нить с монетами.
При виде денег поведение мужчины изменилось.
– У меня как раз освободилось местечко. Зайдите с другой стороны.
Дверь перед ними закрылась, послышался вопль:
– Момо, просыпайся! У нас гости.
– Какое гостеприимство, - отметила Акико, ведя жеребца по переулку. Хозяин открыл врата и пропустил их на задний двор.
– Сюда, - сказал он, указывая на три загона, что должны были служить конюшней.
Акико заглянула туда, хмурясь.
– Хоть сено свежее, - проворчала она, отводя коня в первый загон и снимая с него седло.
– Две комнаты… завтрак… конюшня и сено… одна ночь… - хозяин облизал губы, считая на пальцах. – Десять мон. Плата вперед, - он поклонился и протянул руку.
– Сколько? – возмутилась Акико.
– Это две лучшие комнаты, - сказал он, улыбаясь. – Там вы будете одни.
Хозяин взглянул на Джека, подчеркнув последнее слово, намекая, что бесплатно молчать не будет.
Акико неохотно отдала десять медных монет.
– Лучше бы офуро быть горячей.
– Момо! – крикнул владелец гостиницы. – Разжигай огонь.
Спрятав деньги, хозяин провел их внутрь. Они прошли по коридору, залитому светом ламп, под ногами скрипели половицы, Джек и Акико переглянулись, не радуясь выбору Бенкея. Но комнаты, к их удивлению, оказались хоть и маленькими, но с чистыми полами, покрытыми татами, низкие столики и белые футоны стояли в углу. Стены из бумаги ваши были даже украшены рисунками, изображающими охоту, фестиваль и театр.
– Лучшие комнаты, - отметил хозяин, увидев одобрение на лице Акико. Он взглянул на Джека, что в шляпе в помещении выглядел еще подозрительнее. – Могу я посмотреть на вас?
Джек покачал головой.
– Он проиграл в дуэли и опозорился, - заявила Акико. – Это стыдно!
– Ах… известная гордость самурая, - ответил владелец гостиницы, приняв ответ, но не поверив ни слову. – Может, принести вам чай?
– Не откажусь, - сказала Акико, снимая сандалии и проходя в комнату.
– Момо! Зеленый чай! – крикнул хозяин. Он поклонился, хоть и не достаточно низко, пытаясь заглянуть в лицо Джеку. Но Джек быстро поклонился в ответ, не дав ему и шанса.
– Приятного отдыха, - сказал хозяин и ушел.
– Я спрошу, где купить пропуск, когда он вернется, - сказал Бенкей, проходя в комнату и опуская на пол сумку.
Джек тоже снял узелок, потирая плечо. Сегодня они шли дольше обычного. Он надеялся на хороший сон на мягкой кровати. Опустив на пол мечи, он начал снимать шляпу, когда шоджи раскрылись.
– Ваш чай! – сообщил хозяин, заходя и ставя поднос на стол.
– Спасибо, - отозвался Бенкей. Не дав мужчине шанса пройти дальше, он спросил. – Можем поговорить?
Владелец гостиницы кивнул, они покинули комнату.
Как только двери закрылись, Джек убедился, что хозяин гостиницы ушел, и снял шляпу, выдохнув. Налив себе чай, он сел и уставился на рисунок на стене. Там была театральная сцена, мужчины и женщины танцевали на ней. На одной панели была поющая женщина, играющая на трехструнном кото. Она была почти в натуральный рост, нарисованная умело и реалистично. Казалось, что ее глаза смотрят на него.
– Джек!
Он чуть не подпрыгнул. Но это шептала Акико, что подслушивала, прижавшись к тонкой стене.
– Бенкей дал деньги за разрешение, - сказала она. – Похоже, я недооценила твоего друга. Он полезен.
– Только Бенкей и мог их достать, - уверенно отозвался Джек. – Он умеет договариваться.
– Хорошо. Я пойду в ванную. А потом попрошу ужин.
Джеку тоже хотелось в офуро. Последний раз он мылся три дня назад в доме Ширью, и кожа уже чесалась. Он улыбнулся. В Англии он считал, что после трех месяцев купаться – еще рано!