Кольцо Риторнеля
Шрифт:
Глаза Порота сверкнули. — Именно так. Однако арбитр Жукан уходит в отставку в течение нескольких дней. Большой Дом уже выбрал своего преемника, но назначение не будет обнародовано до завтра. Как и вы, Джеймс, я тоже провожу свою последнюю неделю в Академии.
— Вы - арбитр, сэр? Они не могли выбрать лучше! Поздравляю, сэр! Он пытался найти правильные слова: — В замысле Корнелла и милости Алеа!
Порот хмыкнул. — Спасибо, Джеймс. И я надеюсь на лучшее для вас в Большом Доме.
5. Приближающийся взрыв
Несколько к своему собственному удивлению, и с помощью, в некоторой степени, постоянного движения и неопределенности государственной службы высокого уровня, Андрек
В течение этих первых лет в Большом Доме ему представился случай, чтобы посетить представление в музыкальной комнате. Программа состояла из трех симфоний, составленных, как он понял, компьютером. В музыке было что-то такое, что преследовало его. В течение нескольких ночей после этого он снова слышал странные темы и проснулся, вспомнив Омира. Он был приглашен на последующие представления, но требования Министерства иностранных дел этому помешали. Он быстро познакомился с большинством обитателей Большого Дома и, в конечном счете, даже встретил Оберона – Магистра. Он скоро узнал членов правительства, начальников охраны, и дочку Оберона, хрупкого подростка по имени Аматар, которая всегда была в компании этого странного крылатого существа, Кедриса.
До него дошли замечательные истории о Аматар. Как говорили, изящная дочка была как дома в зоопарке дворца с экзотическими существами с других планет. Пушистый маленький злон, чье дыхание могло убить человека, приходил на ее зов и удобно устраивался в ее руках. Огромный шестиногий бизон Антары, к которому даже хранитель не осмеливался приближаться, с удовольствием поел с ее руки, и застонал и стал рыть ногой землю, когда она ушла. Для нее не было никакой опасности. Она носила с собой защитное колдовство.
Андрек задался вопросом, знал ли Оберон об этой стороне жизни своей дочки, и обнаружил, со смешанным чувством облегчения и беспокойства, что Магистр действительно знал. Охранники, и видимые и невидимые, сопровождали девочку везде, куда бы она ни пошла. И когда страшный гору протянул свою отвратительную голову над магнитным забором, чтобы ласково облизать Аматар своим языком, перекрестие прицела биэм, находящегося в полукилометре, внимательно следовало за его сердцем. Сколько раз, задумался он, подобный прицел биэм наблюдал за ним!
Но если Аматар была странной, Кедрис был еще более странным. Его тело химеры не влияло на его интеллект, кроме, возможно того, чтобы стимулировать его. У него была собственная лаборатория в его комнатах, и его мальчишеские изобретения обсуждались (с недоверием) по всему Горис-Карду. В раннем подростковом возрасте он написал статьи по математике перемещения материи, о природе бездны, искривлении времени и о механике судьбы. Они были в значительной степени проигнорированы; вряд ли кто-то мог понять их. За исключением Аматар, у Кедриса, казалось, не было друзей. Это едва ли могло быть иначе в представлении Андрека. Как нормальный человек мог быть дружелюбным с крылатым существом, IQ которого был слишком высок, чтобы зарегистрировать его?
Большая часть персонала жаловалась на одиночество поездок в дальние системы. Но Андрек их приветствовал. Одиночество, изменение темпа, давали ему возможность пересмотреть продвижение, или его отсутствие, в его долгих поисках Омира и планировать следующий шаг. Приказы на поездку, как правило, поступали внезапно, и его чемодан и кейс всегда были упакованы и готовы к поездке. Он обычно брал с собой трехдневный запас белья. Если же поездка занимала больше времени, то где-нибудь можно было найти прачечную. Или он мог бы даже постирать что-то и сам... Все больше и больше он убеждался в том, что детективы, первоначально нанятые Поротом, а совсем недавно нанятые им самим, были остановлены каким-то неизвестным внешним фактором на самом пороге открытия. Ему был нужен кто-то с правом входа и даже личными контактами на высшем уровне в Большом Доме. Ему был нужен кто-то, кто был знаком с церемониями коронации много лет назад; возможно, даже кто-то (если это было возможно), кто знал Оберона в юности.
Во время повторного шестилетнего срока службы в Министерстве иностранных дел ему поручили командировку, чтобы представить Домашнюю Галактику на церемониях бурения огромной шахты на осужденной планете, Терроре. Этот процесс будет в миниатюре продемонстрирован приезжим чиновникам во временных зданиях на спутнике Террора. Даже спустя десятилетия ядерные пожары Террора все еще пылали и шахту, диаметром в сотни метров, придется выкапывать гигантской, дистанционно управляемой капсулой с алмазными зубьями. Шахта постепенно закрывалась бы позади капсулы, сжатой гигантскими давлениями триллионов тонн перегрузки. И когда капсула приблизится на последние сотни километров к полурасплавленному железному ядру, Террор запустят в долгое путешествие к Узлу. Там серия зарядов, установленных в капсуле, будет взорвана в форсированной последовательности. Внутри ядра планеты образуются титанические волны, каждая из которых будет усиливать предшествующую волну. И в течение нескольких дней ядро разорвется через литосферу. Планета распадется, ее пыль быстро потеряется на просторах нового пространства, непрерывно формирующегося в Узле.
После полудневного путешествия на сверхбыстром курьерском корабле Андрек спустился по рампе во временное сооружение в виде пузыря, встроенного в кратер на безвоздушном спутнике Террора. Он вошел в свою комнату, повернул поляризатор на единственном иллюминаторе, чтобы закрыть ослепительное сияние солнца Террора, тонущего над дальней стеной кратера, а затем понял, что он не ел весь день.
Обеденный зал, спешно возведенный и маленький, был переполнен. Андрек стоял прямо на входе и искал стол инженеров. Он хотел получить более подробную информацию о механизме сверления для своего отчета.
Но единственный свободный стул, который он увидел, был за столом почти прямо впереди, и этот стул был наклонен к столу, как, будто он был зарезервирован для кого-то. Он взглянул в разочаровании на обладателя соседнего стула и встрепенулся.
Сверкающие темные глаза уставились на него. Это был Аджян Вэнг, который сидел с двумя другими мужчинами, держа локти на столе, опершись подбородком на обе руки.
В момент взаимного признания руки Вэнга разделились, и он сделал своеобразный жест кулаками, когда они разошлись в сторону от его груди. В этом движении было что-то дразнящее и зловещее, чего Андрек не мог сразу определить. И сразу же Вэнг встал, улыбнулся ему и пригласил жестом к пустому стулу.
Через мгновение неопределенности - пока он смотрел на белоснежную фигуру (Вэнг носил мантии алеанского монаха), Андрек вздохнул, заставил себя улыбнуться, затем подошел и пожал руку своему старому однокласснику. У него не было желания возобновлять школьные связи. Он, скорее, хотел бы избежать встречи.
Ладонь Вэнга была влажной; Андреку пришлось сопротивляться импульсу, чтобы тайно вытереть руку о свои собственные брюки, прежде чем принять представление Вэнга двух других мужчин.
Одного из мужчин звали Хасард. Это был большой, довольно жестокий тип. Как понял Андрек, Хасард работал на третьего человека, который, казалось, излучал пышное процветание и который, очевидно, в какое-то время попал в серьезную аварию. Левая сторона его лица демонстрировала безошибочные отметины пластической хирургии, а золотой пластырь покрывал его левый глаз. Казалось, он гордо носил свои шрамы, хотя он мог легко спрятать их привлекательной бородой. Рукоятки двух пистолетов выглядывали из наплечных кобур в его бархатной куртке. Вэнг представил его как Хантира.