Кольцо с тайной надписью
Шрифт:
Ласточкин прищурился.
– Какое совпадение, мне тоже, – буркнул он. – Еще один вопрос, Юлиан Валентинович. Вы знакомы с женой Кликушина?
– С Эммочкой? – удивился Верховский. – Ну конечно же, я ее знаю. А что?
– Как по-вашему, – спросил Ласточкин, – ее словам можно доверять?
– Каким словам? – насторожился Верховский.
– Видите ли, – объяснил Ласточкин, – у Эммы Григорьевны есть некие подозрения…
Внезапно он замолчал, словно спохватившись, что и так сказал слишком много.
– Какие еще подозрения? – Верховский нервным движением поправил узел галстука.
– О, –
И тут с Верховским произошла разительная перемена. Внешне это был все тот же человек, улыбчивый, вежливый, хорошо одетый, но что-то в нем появилось совершенно иное. Нижняя челюсть выдалась вперед, глаза забегали. Первый зам почуял опасность, но не знал, в чем конкретно она выражается. Я была готова поспорить, что даже губы у него пересохли.
– Э-э… – проблеял он. – Я, право же, не понимаю… – Он сконфуженно хихикнул. – А почему, собственно…
– Видите ли, – снисходительно объяснил Ласточкин, – она уверена, как и вы, что дела мужа не имеют к его смерти никакого отношения. Она считает, что у Кликушина была какая-то женщина, которая якобы его и заказала. Но на наши вопросы о том, кем эта женщина была, Эмма Григорьевна отвечать отказалась и вообще вела себя довольно странно. Поэтому я и спросил у вас, можно ли доверять ее словам.
– Ах, вот оно что. – Первый зам бледно улыбнулся и дернул шеей. – Да нет, это все глупости! Насколько я знал Мишу, у него была идеальная семья и в Эммочке он души не чаял.
– Мы тоже так подумали, – отозвался Ласточкин, поднимаясь с места. – Что ж, большое спасибо вам за то, что уделили нам немного своего драгоценного времени. На всякий случай запишите мой рабочий телефон, вдруг что вспомните. Сами знаете, в жизни разное бывает.
Юлиан Валентинович механически кивнул, негнущейся рукой раскрыл органайзер и записал рабочий телефон и фамилию капитана.
– Всего доброго, – сказал Ласточкин и мимо светящегося аквариума проследовал к выходу. За ним безгласной тенью двинулась и я.
Глава 5. Мобильник – друг человека
– Видела? – спросил Ласточкин, когда мы покинули автостоянку и выехали на шоссе.
– Ага, – сказала я в восхищении. – Ну ты и молодец, Паша!
– Стоило мне только намекнуть, что жена покойника что-то такое сказала, как товарищ сразу же задергался, – сказал Ласточкин. – Вывод?
– Что-то с этой фирмой не так, – сказала я. – Чего-то он темнит.
– Ага, – сказал Ласточкин. – А теперь давай-ка, Лиза, позвони Дмитрию Седельникову.
Я достала мобильный телефон.
– Что мне сказать?
– Если он ответит, проверещи: «Это ты, Ваня? Ой, извините!» и отключайся. В общем, знаешь сама.
Я набрала номер, который нам дал зам, но никто не отвечал, кроме противного голоса робота, который заученно повторял, что абонент находится вне зоны досягаемости или отключил аппарат.
– Ничего? – спросил Ласточкин.
– Ничего, – честно ответила я.
– Вот и хорошо, – одобрил мой напарник. – Значит, мы на верном пути.
– Будем искать охранника? – спросила я.
– Однозначно, Лизавета. Хотя что-то мне подсказывает,
– Ага, – согласилась я и полезла за своим блокнотом.
– Ты что? – спросил капитан, видя, что я не убираю сотовый.
– Хочу позвонить, – призналась я. – В больницу.
– Зачем?
– Затем, что время не сходится. Первый раз сотовый Кликушиной зазвонил минут через пять после того, как я вошла в квартиру. А ты говорил, что сумел добиться сведений о Кликушине незадолго до того, как я из квартиры вышла. А в квартире я пробыла не меньше 40 минут.
Ласточкин был настолько ошарашен, что чуть не врезался в хвост едущей впереди машины.
– Молодец, – сказал он, когда обрел дар речи. – Звони. Ну и осел же я!
– Такие мелочи, – самодовольно ответила я, – способна заметить только женщина. – И я набрала номер. – Алло! Простите, вы мне звонили на сотовый примерно часа полтора назад. Да… Что? Я сказала, что это какая-то ошибка и я его не знаю? Видите ли, я была занята, меня отвлекли… Не могли бы вы повторить еще раз его приметы? Так. От двадцати восьми до тридцати трех лет, темные волосы, шрам ниже левого локтя… Значит, никаких документов? Только визитная карточка с телефоном Эм… с моим телефоном? О, черт… Теперь я поняла, кто это. Я к вам сейчас приеду! – И я отключилась. – Ласточкин, – сказала я, поворачиваясь к моему напарнику, – дуем в больницу. Рано утром к ним доставили человека в тяжелом состоянии. Два пулевых ранения, легкое пробито. Он в коме. Никаких документов при нем не было обнаружено, только в кармане нашли на визитке номер мобильного Эммы Кликушиной. Поэтому они и пытались дозвониться до нее. Полчаса назад им это удалось, но она заявила, что никого с такими приметами не знает, и бросила трубку. Ну, а мы-то с тобой знаем, кто это, верно? Едем!
– Сдается мне, что Дмитрий Седельников нашелся, – проронил Ласточкин. – Ну-ка, врубим музыку! – Он включил сирену, под истошный вой которой мы понеслись быстрее ветра по восхитительной, разомлевшей от тепла Москве.
Да, это лето выдалось жарким. За одно утро мы видим уже третье тело. Первое дожидалось нас в квартире известного актера, второй – состоятельный бизнесмен – был застрелен возле собственного дома, и вот теперь – этот парень в реанимации.
«Кома», – сказал немолодой серьезный врач, согласившийся побеседовать с нами.
– Какие у него шансы?
Врач пожал плечами. Нет, он был честен, этот седоволосый человек с усталым взглядом. Не стал морочить нам голову словами про «индивидуальные особенности организма» и тому подобное.
– Это знает только Бог, – ответил он.
В темноволосого парня стреляли два раза. Первая пуля ударила в мобильник и разнесла его на части. Вторая пробила грудную клетку. Раненый лежал в скверике, истекая кровью, и не мог даже позвать на помощь. Обнаружили его только в пятом часу утра. Ни денег, ни сотового, ни документов при нем не оказалось. Возможно, пользуясь беспомощностью раненого, их забрали бомжи, а возможно, тут постарался киллер. Единственное, что нашли в карманах, визитку с написанным от руки номером личного сотового телефона Эммы.