Кольцо с тайной надписью
Шрифт:
– В смысле?
– Ну, общества любителей попугаев, короче. У него точно найдется то, что тебе нужно.
Ласточкин почесал в затылке.
– А как он оказался у вас? Украл у кого-нибудь редкого попугая?
Никита ухмыльнулся и выпустил такой густой клуб дыма, что почти исчез в нем, как в облаке. До нас глухо долетел его голос:
– Видишь ли, этот мужик, как я понимаю, – тише воды, ниже травы. Супруга его держит во как крепко. Но как раз вчера у них был торжественный юбилей их общества, и мужичок малость того, слетел с катушек. Короче, его упаковали, когда он на улице горланил во все горло похабные
– Ну, это не страшно, это всего лишь мелкое хулиганство, – с облегчением сказал Ласточкин. – Слушай, Никита, а ему можно будет простить это дело? Потому что мне позарез нужна его помощь, а так он на контакт со мной не пойдет. Вот если я ему пообещаю, что дело останется без последствий…
– Ой, ему это не понравится, – с сомнением сказал Никита, вынырнув из облака. – Он был так счастлив, что хоть ночь может провести вне дома, – честное слово! – что спросил, нельзя ли ему побыть тут еще денек. Больно его женушка достала.
– Заливаешь!
– Да ей-богу, так оно и было! Я ж тебе говорю, чудной мужик.
– Ладно, – сказал Ласточкин, – а можно мне с этим чудным мужиком побеседовать? С глазу на глаз.
– Да какие проблемы, – сказал Никита, пожимая широченными плечами. – Соседняя комната как раз свободна. Щас мы все и устроим.
Мы с Ласточкиным переместились в соседнюю комнату – утлую каморку размером примерно два на три метра, где, по-моему, не было даже окна. Нет, окно все-таки было – прорезь в стене величиной с монетку, наглухо забитая решеткой.
– Ты думаешь, у нас что-то выйдет? – задала я вопрос, который не давал мне покоя все это время.
– Лиза, – сказал Ласточкин, – я тебя не узнаю, честное слово! Вспомни, ты же сама хотела привлечь в свидетели попугая.
– Я имела в виду настоящего попугая, Паша!
– Да вздор это все, – отмахнулся мой напарник. – Давай говорить начистоту. Улики у нас есть? Нет. Орудие убийства есть? Нет. Проясняющие дело следы типа отпечатков пальцев есть? Нетути, потому что в квартире до чертиков отпечатков, и любой из этих граждан мог запросто пришить нашу графиню. Свидетели у нас есть? Кот наплакал. Единственное, что мы знаем наверняка, – что убийство было совершено не с целью ограбления. Стало быть, на личной почве. Стало быть, единственное, что нам остается, – собрать всех подозреваемых вместе и взять убийцу на психологию, как ты и предлагала. Ясно?
– Ясно, – со вздохом ответила я, и тут входная дверь растворилась, пропустив здоровенного Никиту, за которым плелся маленький взъерошенный гражданин в очках, чем-то ужасно смахивающий на попугая.
– Вот, – сказал Никита, кашлянув. – Привел хулигана и дебошира. Знакомьтесь. Капитан Ласточкин, Павел Иванович. А это, – он повернулся к «дебоширу», – Крокодиленко Валентин Георгиевич, – и Никита ухмыльнулся. – Председатель общества любителей попугаев и вообще большой специалист по птичкам.
– Крокодиленко? – озадаченно переспросил Ласточкин.
– Ну да, ну да, а что тут такого? – сердито залопотал взъерошенный человечек. – Это моя фамилия!
Никита потер усы.
– Ну ладно, я вас оставляю, – сказал он. – Ты это, как только понадобится моя помощь, стукни в стенку. Мало ли что.
Он подмигнул нам и удалился, шаркая по полу подошвами своих кроссовок.
– Вы меня будете допрашивать? – несмело спросил Крокодиленко. –
– Да нет, Валентин Георгиевич, – сказал Ласточкин. – Вообще-то мы хотели просить вас о помощи.
– Слушаю вас, – сказал Крокодиленко, поправив очки.
– Давайте сядем, – предложил Ласточкин, и собеседники устроились возле колченогого стола, на поверхности которого застыл солнечный зайчик. – Дело в том, что нам для одного расследования понадобился фиолетовый попугай.
Крокодиленко пару раз моргнул.
– Фиолетовый? Вы хотите сказать – гиацинтовый ара или…
– Честно говоря, я не очень разбираюсь в их видах, – поспешно сказал Ласточкин. – Но я захватил с собой фотографии. – И он вытащил из кармана конверт с фотографиями, на которых ныне покойная Настя Караваева запечатлела своего любимца.
– Позвольте-ка, позвольте-ка, – быстро сказал председатель, нагибаясь над фотографиями. – Это он и есть? Очень интересно! Какой великолепный аметистовый цвет! А сколько ему было лет, вы не знаете?
– Нет, – признался Ласточкин. – Дело в том, что попугай исчез, и нам нужен на несколько часов другой, который был бы в точности похож на него. У вас нет на примете какой-нибудь птицы?
– Ну, в точности похожий – это вы сказали не подумав, – важно ответил маленький человечек. – Дело в том, что попугаи различаются между собой так же, как и люди, и практически невозможно…
– Для специалиста все попугаи, безусловно, разные, – прервал его Ласточкин. – Но дело в том, что наши подозреваемые – не специалисты. И… нам очень нужен похожий попугай. Просто позарез.
Крокодиленко задумчиво погладил подбородок.
– Видите ли, этот вид попугаев довольно редок, – сказал он, – и я сейчас подумаю, кто бы мог… Вам ведь нужен попугай прямо сейчас, верно?
– Ну, не прямо сейчас, – возразил Ласточкин. – Скажем, к завтрашнему утру.
– Очень хорошо, – сказал человечек. Он птичьим движением склонил голову к плечу и окончательно сделался похож на большого попугая, лишь по недоразумению втиснутого в бескрылое человеческое тело. – Итак… м-м… Гриша Вороницкий со своим Наполеоном сейчас отдыхает на Кипре, он нам помочь не сможет. Варвара Алексеевна… нет, ее попугая съела кошка. Преступная, непростительная небрежность! Мы даже исключили ее из нашего общества… У Феди есть подходящий экземпляр, но он слишком старый, немного облезлый и, боюсь, никак не сойдет за этого роскошного красавца. Он еще помнит революцию, представляете, и голосом Фединого прадедушки время от времени начинает ругать большевиков. Уникальная, удивительная птица! Затем Ника Степанова… нет, у ее попугая красные эполеты на плечиках, он вам не подойдет. Надежда Сергеевна… она уехала в Париж. Есть еще Марина Федоровна, но ее попугай вам тоже не подойдет, потому что у нее девочка, а этот на снимке – мальчик.
– А какая разница – девочка или мальчик? – нетерпеливо спросил капитан.
Крокодиленко от возмущения даже подпрыгнул на стуле.
– Как какая разница? Очень даже большая, уверяю вас! Может, это вам, полицейским, все равно, а любителям попугаев…
– Я неудачно выразился, извините, – поспешно сказал Паша. – Я хочу сказать, издали разве не все равно, попугай это или попугаиха? Нам, так сказать, нужен экземпляр только для психологического эксперимента, и совершенно не обязательно…