Кольцо с тремя амурами
Шрифт:
– За кого вы меня принимаете?
Дайнека послушно вошла в квартиру, и за ней захлопнулась дверь.
– Итак, зачем я вам нужен?
– Вы были другом Лены Свиридовой?
– Я не был ей другом, – помолчав, он уточнил: – Я любил ее.
– Что изменилось в ее жизни перед тем, как она пропала?
– Она меня предала, – тихо сказал Суворов.
– Можете объяснить, в чем было дело?
Михаил Андреевич огляделся, понял, что до сих пор стоит у двери, и пригласил:
– Давайте пройдем в комнату.
Они сели за стол
– Вы сказали – она предала. В чем?
– Сначала скажите, кто вы такая и к чему весь этот разговор.
Ей пришлось рассказать про паспорт и сумочку. Поразмыслив, рассказала еще про Труфанова, на что Суворов отреагировал нервно и очень серьезно.
– Думаете, если расскажу, то помогу ее разыскать?
– Или найти убийцу… – уточнила Дайнека. – Могу я продолжить?
– Спрашивайте.
– В чем она вас предала?
Суворов заговорил медленно, не поднимая глаз от стола.
– Мне казалось, что у нас была большая любовь. Такая, как в книжках или в кино, когда один день без любимой – не жизнь. Нас объединяли мечты, юношеские надежды, общие предпочтения… – с каждым словом его голос делался уверенней и наконец зазвучал страстно и с горечью, как будто здесь и сейчас он переживал былые чувства. – Между нами существовало нечто большее, то, что называют родством душ. Иногда в ответ на чью-то фразу мы хором произносили одни и те же слова. Какой-то пустяк вызывал у нас безудержный взрыв смеха, и мы пускались в такой разгул, что долго не могли успокоиться. Это было огромное счастье, и оно закончилось в один день…
– Лена говорила, что любит?
– Нет. Но я всегда это чувствовал. Прошло столько лет, и я многое понял. В конечном счете, любовь бывает разной… Иногда она принимает такие причудливые формы… С годами я смирился и успокоился. Даже если она меня любила как друга или как брата – я благодарен ей за эту любовь.
– И все же, что между вами произошло?
– Я поступил в институт и уехал учиться в Красноярск, а Лена заканчивала школу здесь, в Железноборске. Мы виделись по выходным. В каникулы все дни проводили вместе. В тот день, когда Лена не вернулась домой, я был на занятиях в Красноярске. На лекциях мы обычно сидели со школьным другом Юркой Сорокиным. Как вы понимаете, он тоже был родом из Железноборска. И вот в тот день я заметил, что он хочет мне что-то сказать. Знаете, как это обычно бывает: намекнет – и в сторону, скажет пару слов – и сам испугается, начнет – и вдруг замолчит.
Посмотрел я – такое дело. И говорю: «Ты или скажи, или заткнись». Тут его прорвало: «Твоя Ленка с мужиком взрослым встречается!» Я – к нему: «Откуда ты знаешь?» Короче, выяснилось, что его мать работала тогда в гостинице горничной или уборщицей, в общем, номера убирала. Она заметила Ленку с одним командированным.
– Там, в номерах? – спросила Дайнека.
Суворов покачал головой.
– Нет. Она видела, как Ленка садилась к нему в машину.
– И что вы сделали?
– Сначала
– Но мать Свиридовой сказала, что вы приехали только назавтра.
– Погодите… – поморщился Михаил Андреевич. – Откуда ей было знать?
– Ладно, – согласилась Дайнека. – Вы встретились?
– Я ждал ее в боковом кулуаре. И когда она вышла из кабинета и прошла мимо меня, схватил и затащил в зрительный зал…
– В амфитеатр? – Дайнека замерла.
– Я не знаю, как называется это место в самом конце зала. Там еще ступеньки и лестница, а потом ложа и кресла. Там было очень темно, но это было как раз кстати.
– Почему кстати? – разволновалась Дайнека. – Для чего вам была нужна темнота?
– Вы неправильно поняли, – попытался оправдаться Суворов. – Я этого не планировал. Просто так вышло.
– О чем вы говорили?
– Я спросил ее, правда ли то, что сказал Юрка.
– А она?
– Сказала, что правда. И еще, что любит другого.
– А вы?
Суворов сжал губы и на глазах побледнел.
– А я сделал то, чего никогда себе не прощу… Я ударил ее и сказал: «Будь ты проклята!»
– Что было потом?
– Она убежала.
– Вот вы сказали, что темнота была кстати. Почему?
– Потому что я плакал…
– А как же так получилось, что вас никто не увидел?
– Не знаю. Я вышел из Дома культуры, сел в автобус и вернулся назад, в Красноярск. В субботу отсидел на занятиях и приехал домой. Пошел к Ленке, а ее уже нет…
– И все-таки я не пойму, почему вас никто не заметил. Никто из тех, кто там был.
– Ну почему же, – возразил Суворов, – меня видела моя мать.
– Вы заходили домой?
– Нет. Мать меня видела, когда я забирал из гардероба Ленкино пальто. Я ведь хотел потом ее проводить.
– Подождите-подождите… – быстро проговорила Дайнека. – Вы забрали ее пальто?
– Я до сих пор его помню, красненькое такое, с черными пуговками.
В коридоре раздался детский голос:
– Бабушка, ты подслушиваешь?
Этот вопрос заполнил возникшую паузу. Дайнека замерла. Суворов поднялся и рванул на себя дверь. За ней с пунцовым лицом стояла Анна Петровна, гардеробщица из Дома культуры. Из-под ее руки выглядывал знакомый мальчишка.
– Мы не слышали, как вы зашли, – строго сказал Суворов.
– А мы уже давно здесь стоим, – чистосердечно признался ребенок.
Михаил Андреевич спросил у старухи:
– Мама, ты нас подслушивала?
У Анны Петровны задрожало лицо, и она громко заплакала.
– Да что ты, в самом деле, – Суворов подхватил ее под руки и подвел к креслу. Усадив, сказал сыну: – Быстро – воды!
Мальчишка убежал и скоро вернулся с полным стаканом. Михаил Андреевич приблизил его к лицу матери. Та отхлебнула пару глотков и продолжила плакать.