Кольцо великого магистра (с иллюстрациями)
Шрифт:
Итальянец испуганно посмотрел на монахов. Медленно обвел глазами стены. Он был суеверен.
Францисканцы молчали.
В ночи отчетливо слышались шаги дозорного. Потом они сделались тише. Замковый колокол ударил полночь.
На вершине огромного дуба кто-то заплакал. Внизу протяжно заскрипела дверь, пахнуло свежим воздухом. Густой запах свежескошенных трав заполнил комнату.
Монахи побледнели и по-прежнему не говорили ни слова.
Что-то завыло в трубах, по вершинам деревьев прошел шелест. Протяжно заскрипели деревянные ступени лестницы.
Вдруг дым и сноп искр
— Разве на дворе ветер? — спросил он, поспешно убрав ноги.
— Души поганых, — опять сказал Андреус Василе, — много дней обитают подле места, где были убиены.
— Да поможет нам бог! — сказал брат Мартин, младший из францисканцев и перекрестился.
Перекрестились и остальные.
— Великий князь Кейстут был муж воинственный и правдивый, — скривил рот отец Бенедикт. — Мне доводилось его видеть. Лицо белое, губы тонкие, черные глаза насквозь могли пронизать. Седая борода во всю грудь. Голос громкий, как гром.
Странные звуки послышались рядом. Монахи оглянулись. Молодой брат Мартин дробно колотил зубами. С ним начался припадок.
— Нет от него стен, нет окон и дверей, нет запоров! — кричал он, брызгая слюной.
— Давайте, братья, отслужим мессу, — еле выдавил из себя епископ.
По правде сказать, и он чувствовал себя в этой башне не совсем хорошо.
Из походного сундука прислужник вынул несколько толстых свечей. Комната ярко осветилась. И понеслись к небу заунывные молитвы, повторяемые по-латыни дрожащими голосами.
— Возложи, господи, знак спасения на этот дом, — произнес епископ, крестя дрожащей рукой стены и кропя их святой водой, — и не допусти, чтобы тут вредил нечистый дух. Во имя отца и сына и святого духа — аминь! Прибудь к нам с помощью, господи боже наш! — повторял он, поворачиваясь к каждой стене.
Давно сменилась замковая стража. Воин Леховт спал на медвежьей шкуре в душной низкой комнате с маленьким оконцем, у самого потолка.
А в окне на втором этаже башни все еще горел свет.
Глава двадцать первая. НАДО ЗАХВАТИТЬ В ЗУБЫ КАК МОЖНО БОЛЬШЕ МЯСА
Оружничий князя Ягайлы боярин Брудено привез княгине Улиане радостную весть о славных победах литовского войска в Мазовии и Польше. Завтра великий князь возвращается в столицу с богатой добычей. Боярин Брудено принял из рук княгини серебряный кубок с хмельным медом, разом осушил его и поскакал обратно.
В дворцовой церкви духовник княгини Улианы торжественно отслужил благодарственный молебен.
По приказу Скиргайлы, брата великого князя, два десятка гонцов на быстроногих конях помчались в разные стороны литовско-русского княжества. Люди везде должны радоваться победам князя.
На площадях и улицах города заиграли звонкие трубы и раздались зычные голоса бирючей.
— Победа, победа! — возвещали они. — Великий князь Ягайла нанес врагам великий ущерб и оскорбление. Завтра он возвращается в стольный город. Радуйтесь, люди, великий князь отомстил полякам и захватил богатую добычу!
Вечером новый гонец известил великую княгиню, что князь Ягайла расположился на ночлег в Троках.
Улиана
Князь Ягайла победоносно прошел по Малой Польше и намеревался завоевать Краков. У Вислицы его нагнал гонец: княгиня Улиана сообщила сыну о походе немецких рыцарей на литовскую землю. И он вынужден был вернуться.
На следующий день толпы народа валом валили к городским воротам. Жители Вильни и окрестных селений встречали князя Ягайлу по старому языческому обычаю — с женами и детьми. Люди кучились в лесу по обочинам трокской дороги. Княгиня Улиана распорядилась выставить бочки с пивом и медом. В ожидании князя люди пели песни и веселились. Недалеко от городских ворот, у высокого дуба, ствол которого не обхватят и десять человек, юноши поставили качели. Девушки повязали платками платье вокруг ног и, посмеиваясь, ждали, когда придет очередь полетать в воздухе на белой липовой доске.
Седовласые вайделоты воспевали деяния богов и славные подвиги предков.
Многие именитые бояре и богатые купцы, литовцы и русские, поехали в Троки навстречу князю…
День был солнечный. Чуть заметный ветерок пробегал по вершинам деревьев.
В полдень дозорные на круглой башне верхнего замка увидели далеко на дороге сверкающие доспехи воинов.
К городским воротам в золоченых ризах вышло русское духовенство, окруженное толпой почетных граждан, с иконами и хоругвями. Еще больше было литовцев с Перкуном на знаменах. Вайделоты несли на палках разукрашенных цветами деревянных идолов. Подъехал с отрядом копейщиков староста Вильни, русоволосый боярин Ганулон.
Город встретил князя дружным колокольным звоном и стрельбой из пушек. Язычники били в ладоши и пели восхваления князю.
Повелитель Литвы ехал в золоченом шишаке и в красных сафьяновых сапогах с высокими каблуками. В доспехах князь выглядел куда представительнее и благороднее. Не видно было красных оттопыренных ушей и длинной шеи. Поверх легкой кольчуги на великом князе был кафтан, украшенный жемчугом и драгоценными камнями, золотой пояс и на шее золотая цепь. А сверх всего на плечи Ягайлы наброшена пурпуровая княжеская мантия. Княжеский вороной жеребец прельщал взоры толпы дородностью, густой длинной гривой и огромным хвостом, подметавшим землю. Когда конь скакал, хвост расстилался сзади, словно облако, а на ногах позванивали привязанные под бабками серебряные бубенчики.
На двадцать локтей впереди ехали вооруженные всадники с княжескими знаменами. Позади князя гарцевала сотня конных барабанщиков и сотня трубачей.
Литовские военачальники и русские князья окружали князя Ягайлу плотным кольцом. Позолоченные шлемы и латы, убранство коней, драгоценные камни на ножнах и рукоятках мечей — все светилось и сверкало в лучах приветливого солнца.
Женщины прорывались сквозь кольцо великокняжеской свиты и бросали под ноги вороного жеребца цветы и яркие ковры, вытканные собственными руками.