Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")
Шрифт:
— Идиотка! Борись! Сражайся! Неужели ты хочешь, чтобы этот ублюдок, которого ты породила, взял над нами верх?
Лорд Янтарь расхохотался. Это был беззаботный смех, свидетельствующий, что он ничего и никого не боится.
— Ах, Роджер, ты стремишься к тому, о чем ты ничего не знаешь, а если бы знал, то не осмелился бы даже подумать об этом. Ты все еще ничего не понял? Ты жаждешь получить то, чего недостоин, твой умишко не способен постичь того, что ты хочешь получить в свое распоряжение.
Каждое его слово подобно хлысту било по лицу Роджера, искаженному нечеловеческой злобой. На его губах появилась пена, и он заговорил. Но в моей голове зазвенело и я не слышала, что именно он сказал.
Как раньше я прижимала к себе голову умирающего Торосса, так теперь я прижимала голову лорда. Глаза его были закрыты. Сперва я решила, что он мертв, но под моими вопрошающими пальцами ощущались медленные удары сердца. Он победил и остался жить. О, если бы мне удалось спасти его!
— Он будет жить.
Я изумленно повернулась, готовая защищать своего лорда. Откуда он возник? Он стоял спиной к стене, опираясь на посох, исписанный письменами. Лицо его постоянно менялось, то это было лицо молодого воина, то старого человека. Одежда его была серой, как камень за его спиной, и чем-то напоминала одеяния торговца.
— Кто ты такой? — спросила я.
Он качнул головой, ласково глядя на меня, как на глупого ребенка.
— Что такое имя? Впрочем, зови меня Пивором. Это имя хорошо служило мне, когда ко мне обращались за помощью люди.
Он отошел от стены и вошел в круг, делая взмахи посохом. Дьявольский круг исчез, звезда — тоже. Затем он повернулся к лежащим мужчине и девушке. Еще один взмах посоха и оба они тоже пропали, как будто их и не было. Исчезло все, как будто это было частью ужасного сна, от которого я теперь избавилась, проснувшись. Наконец он подошел к нам, мягко улыбаясь. Подняв посох, он коснулся моего лба и груди моего лорда. Меня сразу покинул страх, осталось только непередаваемое счастье и мужество. Сейчас я могла одна выйти против целой армии врагов. И все же это было не просто мужество для боя. Нет, нет! Это было мужество для того, чтобы жить, а не умирать. Пивор взглянул на меня и кивнул.
— Верно, — довольно произнес он. — Посмотри на свой ключ, Джойсан. Он повернется только для тебя.
— Ключ? — удивилась я.
— Дитя мое, а что ты носишь на своей груди? Боги распорядились, чтобы он был подарен тебе, и подарил тебе его тот, кто нашел тебя, и тоже не по воле случая. Когда-то давно узор ткани был начат и он должен быть закончен, когда придет время.
Кончик его посоха что-то чертил на земле. Я смотрела и мне казалось, что я вот-вот пойму его загадочные слова. Стоит мне приложить чуть больше усилий и я буду знать больше. Тут я услышала его смех.
— Ты все узнаешь, Джойсан, все узнаешь в свое время.
Мой лорд открыл глаза и в них появилась жизнь. Он узнал меня и в его глазах светилось изумление. Потом он шевельнулся, как бы желая вырваться из моих объятий, но я крепко держала его.
— Я… — медленно проговорил он.
Пивор стоял возле нас с теплой улыбкой.
— Сейчас и здесь — ты Керован. Может немного меньше, чем раньше, но Керован, пока ты не пожелаешь вернуться. Могу ли я называть тебя «родственник»?
— Но я… я был…
Посох Пивора коснулся его лба.
— Ты был частью, а не целым. Но ты не сможешь долго хранить в себе то, что ты вспомнил о том, кем ты был и кем можешь стать. Ищи, Керован, ищи, ибо кто ищет, тот и находит, — он повернулся и показал посохом на утес. — Здесь находятся ворота. Открой их, если захочешь. Там имеется много такого, что может тебя заинтересовать.
И после этих слов он исчез.
— Мой лорд!
Он разорвал мои объятия, но не для того, чтобы оттолкнуть меня, как я опасалась. Нет, он сам обнял меня.
— Джойсан! — он произнес только имя, но и этого было достаточно. И мы слились с ним воедино. Сама не зная того, я искала этого всю жизнь, а теперь, когда нашла, как будто все богатства мира были передо мной.
КЕРОВАН
Я держал в объятиях Джойсан. И я был Керован, конечно, Керован. Но все же… В моей памяти все еще оставался образ того, другого, который одел на себя мое тело… И замкнувшись в себе на миг, я вновь раскрылся. Пришло полное ощущение того, что Керован вернулся. Я мягко выпустил Джойсан. Встав, я поднял ее на ноги. Мне показалось, что выражение счастья на ее лице тает, что она смотрит на меня встревоженными глазами.
— Ты… ты уходишь!? — она схватила мои руки, не позволяя мне отойти от нее. — Я чувствую это — ты хочешь уйти! — в ее голосе прозвучал гнев.
Я вспомнил нашу первую встречу и то, как она посмотрела на меня тогда — я был не человеком, а частью чего-то, чего я тогда не знал.
— Я не Прежний, — произнес я ровным тоном. — Я действительно Керован, который был рожден таким, как ты видишь. — Я отошел подальше от нее, чтобы она могла видеть мои копыта, чтобы показать ей то, что могло причинить ей боль и отвратить от меня. — Я был рожден колдовством, чтобы стать орудием Темных Сил. Ты видела, как она пыталась уничтожить то, что создала, и видела, как она погибла. — Джойсан взглянула туда, где черное пламя сожрало тех двоих.
— Я был дважды проклят с самого рождения — по линии отца и по линии матери. Ты меня понимаешь? Я не могу быть мужем ни одной из женщин. Как я ранее сказал, Керован мертв. Это такая же правда, как и то, что Ульмдейл уничтожен, а с ним и весь мой род Ульма…
— Ты мой жених. Скажи сам, каково твое желание.
Как я мог самолично уничтожить те узы, которые связывали нас? Половина меня, но не больше половины, хотела быть, как все остальные люди. Но то, что я был сосудом, в котором наличествовало что-то еще, пусть даже сейчас это исчезло… но я не могу быть уверенным, что это не вернется… и не мог… Я был проклят, нет, я не муж для нее… Я отступил от нее еще дальше. Если бы ее рука вновь коснулась меня, я не смог бы противиться своему желанию, нет, желанию того, что было во мне от человека. Но не мог же я уйти и оставить ее одну в Пустыне. А если я пойду с ней к ее людям, смогу ли я сохранить свою решимость?