Коллега

Эшли Кэти

– Хороший вопрос. Я действительно не знаю, почему. Наверное, я просто пережиток прошлого, когда моногамия была крута, – ответил я, пожав плечами.

– В моногамии нет ничего плохого. Я и сам несколько раз пробовал.

– Пробовал? Не продержался?

Он кивнул.

– У меня не так много времени на свидания, так что, наверное, я смотрю на перепихоны как на побочный эффект своей профессии.

Любопытство взяло верх надо мной.

– Когда у тебя был последний раз?

– Месяц назад. – Должно быть, от моего вопросительного взгляда на его

губах появилась медленная похотливая улыбка. – Новый помощник социального секретаря Белого дома.

– Та высокая рыжеволосая?

– Да.

– Хорошенькая. Я всегда питал слабость к рыжим, особенно к тем, чьи шторы гармонируют с ковром²¹.

Тай пошевелил бровями.

– Ну, этот был совершенно гладким, так что не могу сказать.

– Я тебя понял.

– Как давно это было у тебя?

– С тех пор, как уехал девять месяцев назад, когда мы с Марселлой еще были вместе. – Да, это было то время, когда я был идиотом и думал, что Марселла Романо, дочь итальянского посла, была моей единственной. Конечно, она хотела свадьбу так же сильно, как и я, но, как оказалось, по другим причинам. В то время как мои причины для брака были любовью, обязательством и дружбой, ее были больше о том, чтобы поймать богатого американского мужа и быть на странице со сплетнями.

– Господи, она была такой сукой, – пробормотал Тай, уткнувшись носом в чашку с кофе.

В этом он был прав. Вместо письма «от Дорогого Джона»²²,Марселла дала мне пинка под зад во время одного из наших видеозвонков по скайпу. Ее оправданием было то, что я был слишком строг к ней, но всего через несколько недель после нашего разрыва её уже утешал греческий морской магнат.

– Ну, если это была последняя твоя цыпочка, то ты сильно задержался.

– Хотел бы я, чтобы все было так просто.

– Может быть. Иди и возьми номерок у хостес. Вы могли бы утешить друг друга после рабочего дня.

– Заманчиво, но я лучше откажусь.

Разочарованно хмыкнув, Тай уставился на меню.

– Как скажешь.

***

После того, как мы закончили есть, у нас было около десяти минут, чтобы добраться до офиса. Когда Тай указал на ждущую у тротуара машину, я застонал.

– Ты же знаешь, я могу идти пешком.

– Машина доставит нас туда быстрее.

– Ни х*ена подобного, – пробормотал я.

– Я вижу, что ты делаешь.

– И что же?

– Ты увиливаешь.

Черт. Он был хорош.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотал я, когда мы направились к двери.

Тай усмехнулся.

– Я знаю, что для тебя это было давно, но над твоим бесстрастным лицом не помешало бы немного поработать.

– Неважно.

Прежде чем я успел сесть в машину, Тай схватил меня за руку.

– Знаешь, Торн, это нормально – волноваться о сегодняшнем дне. У тебя в голове всё перевернулось за последние шесть недель. Любой был бы немного потрясен.

Теперь я немного жалел, что попросил Тая. Хотя я уважал его честность, это было последнее,

что мне хотелось услышать. Если он видит меня насквозь, значит кто-то на работе сможет сделать то же самое. Эта мысль меня нервировала.

Я оглянулся на Тая. Любые мысли о том, чтобы откусить ему голову или сделать какое-нибудь остроумное замечание, испарились при виде его понимающего, но сочувственного выражения лица. Я еще раз вспомнил, что он военный, и он меня достал.

– Спасибо, – ответил я, прежде чем сесть в машину.

Он кивнул, прежде чем закрыть мою дверь. Двухминутная поездка прошла в тишине, если не считать голосов в наших головах, и к тому времени, когда Тай открыл для меня дверь, я уже плотно натянул маску.

– Слушай, когда мы войдём в здание, я не хочу, чтобы ты сидел у меня на хвосте. Я не собираюсь привлекать к своему присутствию больше внимания, чем это необходимо.

– Я сохраню свою обычную почтительную дистанцию, – дипломатично ответил Тай.

Я проворчал.

– Да, это мы еще посмотрим.

– Готов?

В очередной раз желая потянуть время, я покачал головой.

– Я собираюсь взять кофе в одном из грузовиков с едой.

– Хорошо.

Пока Тай продолжал строить догадки о возможных опасностях, я тоже кое-что придумал. Подняв голову, посмотрел на огромный небоскрёб. Хотя этого не должно было быть, он казался больше, чем когда я был ребенком и пришёл работать с моим отцом.

Он навис надо мной – моя нежеланная судьба. Для меня это был враг в пределах досягаемости. Я не мог оторвать от него глаз, даже когда направился к грузовику с едой.

Это была тактическая ошибка с моей стороны, потому что следующее, что я понял, что в кого-то врезался. Услышав женский крик боли, я оторвал взгляд от здания.

– О боже, мне так жаль, – извинился я.

Когда она вскинула голову, чтобы посмотреть на меня, я почувствовал резкий удар в пах. Срань господня, женщина была красива, как заставить-парня-например-меня-потерять-дар-речи. Хотя её кристально-голубые глаза, направленные прямо на меня, были полны ярости, я мог бы часами смотреть в них. Они напомнили мне воду в Мартас-Винъярде²³. Я хотел поцеловать её идеальные пухлые губы, сжатые сейчас в гневе, и пробежаться пальцами по ее тёмно-рыжим волосам. О да, она была рыжей, другими словами – моей фантазией. По бурлящей ярости, которую демонстрировала женщина, я предположил, что у нее был огненный характер, соответствующий цвету ее волос.

Когда мы смотрели друг другу в глаза, выражение ее лица сменилось недоверием, если не благоговением, но этот момент был недолгим, потому что женщина вдруг начала резко дышать, как будто ей было больно.

– Я даже не видел тебя, – пожаловался я.

– Хоть я и невысокого роста, как, черт возьми, ты мог меня не заметить?

Она была «Спитфайром»²⁴, и я испытал ещё один удар в штаны при мысли о том, какова она будет в спальне.

– Моя голова была где-то в другом месте, – честно ответил я.