Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период). 1960-е
Шрифт:
Зал одобрительно гудел.
— Я не вижу пострадавшего… — скромно повторила Элеонора Филипповна.
— Вот, и наша подсудимая… — запальчиво продолжала женщина с принципиальным лицом. — Посмотрите на нее!..
Зал с готовностью посмотрел, но, к разочарованию, не обнаружил ни брюк, ни особой прически. Прислонившись головой к бюсту Энгельса, Улыбка спала.
— Войдите.
Улыбка вошла. В комнате был полумрак. Когда глаза привыкли, она увидела гипнотизера. Он лежал на ковре, на полу. Перед ним стояла
— Пришла… — сказал гипнотизер. — Я знал, что ты придешь, но не думал, что так скоро. Садись. — Он указал на ковер, рядом с собой. — Видишь монету? — Он сунул ей под нос ржавый кружок. — Представь, она фальшивая.
— Надо же… — сказала Улыбка.
— Нет, ты послушай… Они думали меня надуть, это меня-то! Молокососы! И долго что-то, как говорится, вклеивали. А я молчу. Они посоветовались и немного сбросили. А я все молчу. Ну, еще сбросили. Словом, купил за бесценок. И эти олухи еще радовались, что меня надули.
— Но она же фальшивая, — сказала Улыбка.
— Ничего ты не понимаешь! — Гипнотизер даже подпрыгнул от удовольствия. — В том-то и дело, что монета ценна и как фальшивая. В восемнадцатом веке в Германии стали находить много кладов. Нумизматика стала модной, монет стало не хватать, их начали подделывать. Эти подделки бывают очень редкими. Да ты спишь совсем…
— Ничего, — пробормотала она.
— Нет, ты спишь. И давно это с тобой?
— Что?
— Засыпаешь, как говорится, на ходу?
— Не очень…
— Этого я и боялся. — Гипнотизер вздохнул. — Ну, что же, ложись. — Он указал на тахту.
Она легла.
— Ах, забыл совсем, у меня для тебя кое-что приготовлено! — Он вскочил с ковра, погасил свет.
Она слышала, как он пересек комнату, что-то щелкнуло, и в комнате пошел… снег. Под потолком крутился блестящий фонарь, и от него по комнате носились белые хлопья.
— Сам придумал. — Гипнотизер радостно потирал руки. — Так и знал, что тебе понравится.
Улыбка смотрела на фонарь. Ей казалось, что комната летит, и кружится, и проваливается куда-то.
— А я выхожу замуж, — сказала она.
— Замуж? — Гипнотизер озадаченно хмыкнул. — Ну, что ж, будем надеяться, что это тебе не повредит.
— И за кого же? — через некоторое время спросил он.
— За массая.
Гипнотизер досадливо поморщился.
— Что-то рыбное? — поинтересовался он.
— Вообще-то он нигериец, — сказала она, — но происходит из массаев.
— Надо же!
— Вообще-то он не совсем негр, — продолжала она, — бабушка у него была русская.
— Бывает, — сказал гипнотизер, — а дедушка?
— Дедушка — массай, отец — нигериец, мать — вроде бы массайка.
— Прекрасная родословная, — сказал гипнотизер. — А чем он занимается?
— Прыгает
— Прыгун, значит? В высоту. А в длину он не прыгает?
— Нет.
— Что же он такой узкопрофильный?
Но Улыбка уже спала.
Вечерами приходил массай. Он приходил без переводчика и потому все время кивал и улыбался. Они кивали и улыбались ему в ответ. Он приносил на подпись какие-то бумаги. Поулыбавшись полчаса, массай убегал, а гипнотизер ложился на ковер и просил вызвать «скорую помощь», потому что у него выскочила челюсть… Улыбка же сворачивалась в клубок и засыпала.
Однажды, когда она проснулась, в комнате был агроном. Гипнотизер лежал на ковре и читал газету, агроном бегал вокруг него и что-то возбужденно говорил.
— Разбудите ее, добром прошу, разбудите!
— Спит и пусть себе спит, — отвечал гипнотизер. — Тебе нужно, сам ее и буди!
— Я разбужу, я сейчас всех разбужу!
— Ну, буди, буди, чего же ты не будишь? — ворчал гипнотизер.
— Не могу, — сдался агроном. — Сами знаете, что не могу. Ваша работа…
— Я тут ни при чем, — сказал гипнотизер, — так и было.
— Но вы же можете, можете! Что вам стоит?
— Не могу, — прервал гипнотизер. — Уедет она или останется — ее больше не разбудить. Редкий случай. Да ты не поймешь. Отстань! И не все ли равно, где спать?
— Это вам все равно! — взвился агроном. — А я требую объяснений!
— Ну и дурак, ишь разошелся, все равно не поймешь. Ну, да черт с тобой! Автогипноз — частичный, условнорефлекторный сон, произвольно вызываемый у самого себя. Наркотическая фаза. Понятно? Сомнамбулическая стадия. Понятно? Генерализованный рапорт, суггестия…
— Издеваетесь?
— Не понятно? Вот и дурак. Ну, ладно. Эта девица, как я сразу заметил, обладает удивительно редкой гипнабельностью, но это не гипнотический сон, это — состояние. Из девицы при случае могло получиться что угодно: художник, актер, поэт или химик, математик, физик… Но случаев не бывает, и ничего не получилось, и ничего больше уже не получится… А я не виноват, я — не случай. — Гипнотизер вздохнул. — Я тут ни при чем, не думал, что все случится так быстро. Пара месяцев, и человек готов. И, думаю, не без твоего участия…
— Но что же делать, что же делать?! — Агроном опустился на ковер. — Неужели ничего нельзя поделать?
— Попробуй. А лучше — ступай к черту. Наверное, кто-нибудь и может, но тебе это не под силу.
Агроном вскочил, подбежал к тахте.
— Улыбка, проснись, — тихо сказал он.
— Я не сплю, — отвечала она.
— Улыбка, давай поговорим. Сядь.
Она села.
— Скажи мне, зачем ты выходишь замуж за этого мазая?
— Массая, — поправила она.
— Хорошо, массая… Но зачем?