Коло Жизни. Середина. Том 1
Шрифт:
Посвященным…
Вне всяких сомнений Яробор Живко был посвященным, так он думал, хранившим в себе не только слышимый разговор Богов, но и истинную веру в чистоту обоих Творцов. Равных по силе и моще, Першего и Небо.
Посему юноша собрал в дорогу немного пожитков: пару рубах, портки, кафтан; еды; колчан со стрелами; дареный ему отцом самострел; топор и кинжал. Все то, что могло пригодится в странствии и чем он, Яробор Живко, умел пользоваться. Да сложил припасенное в лодку плоскодонку, еще на вечерней зорьке.
И поколь Чеслав Буй, как старшак общины вызывал наново нарождающийся огонь (первоначальный, который положено было ежелетно
Он шел по одной из проторенных троп, желая достигнуть глубокой и неширокой реки, которой дали величание Белая Вада. За ее порой становящиеся мутно-белыми воды, абы уже по ней спустится вниз по течению на лодке. Так, что б уйти как можно дальше от общины, и братьям не пожелалось его разыскать и вернуть домой.
И тогда, когда сродники затушили весь огонь в новом селении, словно отделили весну от лета, юноша вже садился в плоскодонку, коя неспешно покачивала на водах реки своими бортами с ровным почти плоским дном и заостренным носом. Такая лодка была вельми неповоротлива в ходу, но удобна в рыбацком деле, с одной скамлей посередь и двумя веслами. Она, несомненно, могла помочь Яробору Живко в его жажде искать тех, кто думал и ощущал также как он. Не тех, кто, по сути, находился всегда рядом, каждый миг приглядывая и кого люди величали Богом, Творцом, Господом… А тех простых человеческих созданий, каковые сейчас только и сумели бы поддержать Яробора Живко.
Забравшись в плоскодонку юноша уселся на скамлю, подтолкнул к носу котомку с вещами, уперся голыми стопами в дно да взявшись за весла, замер.
Еще миг он медлил…
Может ноне в нем заговорила его кровь… на самую толику надавившая на мозг…
Мальчик прислушался к нарождающемуся огню… к жизни селения, общины, сродникам которые были простыми людьми, потому наслаждались той самой простотой, природностью бытия, а после вздел голову, всмотрелся в далекое, черное небо, где призывно перешептывались звезды, и рывком воткнув в воду лопасти весел, принялся грести. С каждым движением весел степенно выводя лодку на середину реки и почему-то, вспять ранее принятому решению, направляя ее нос не вниз, а вверх по течению. И тотчас в глубинах леса, где подле мощной ели, ибо в этих краях не росли дубы, Чеслав Буй внезапно припомнив про младшего братца, к которому испытывал особый трепет, встревожено оглядел своих сродников. Да вроде, как приметил его светло-русую голову в одном из хороводов кружащих подле вспыхнувшего костра… Очевидно, ту игру с Чеславом Буем сыграла лебединая дева, долгое время влияющая на его мысли и скорей всего сами чувства.
К утру Яробор Живко подвел плоскодонку к берегу, поросшему хвойными деревьями, и, покинув ее, расположился на отдых. Юноша весьма тягостно дышал, понеже греб достаточно быстро, порой уставая так, что взмахивая лопастями, лишь ударял ими о воду, тем самым просто не давая возможности утягивать лодку вниз течению. И то хорошо, что течение реки не было бурным, або не обладая мощью, Яробор Живко явно вельми скоро выбился из сил, а так все же сумел продержаться до утра. Хотя, как ему самому казалось, ушел он от селения не далеко. Потому передохнув немного и перекусив, юноша выволок лодку на брег, в надежде, что ее вскоре найдут сродники, и отправился повдоль реки вверх, уже пехом.
Белая, мутная вода Вады точно купно пенилась, касаясь низких берегов поросших травами, обильно перевитых порослью черники, брусники, земляники и низкими кустарниками, каковые наполнили зеленью жизни листы, ветви и мясистые стебли. Сама же река была плотно объята с двух сторон могутными пущами краснолесья. Впрочем, по мере движения, хвойные дерева стали расти реже, уступая сквозные пространства наливающейся голубизне неба и вырисовывающимся впереди, встающим хребтам гор…дотоль зревшимся всего-навсего далекими тенями.
Днесь пред очами юноши, шагающего по значительно пологому брегу реки, живописались воочью удивительные по протяженности и высоте цепи горных гряд, даже отсюда из далече глядящие на него стреловидными вершинами, покрытыми ярчайшей зеленью трав, присыпанных сверху серыми пятнами каменного отсева или белыми пежинами снега. Кряжистые утесы с обрывистыми склонами, с прорубленными в пологих али откосых боках ущельями, пропастями, узбоями рек степенно надвигались на мальца, своей неудержимой и пугающей величественностью. Почасту Яробор Живко взбирался на деревья и оглядывал с высока пролегающую впереди землю, однако поколь лицезрел окрест себя всего-навсе пирамидальные кроны елей, рыхлые, туповершинные лиственницы, густые, многовершинные кедры и пихты. И сие краснолесье ноне, в кресень месяце, смотрелось такое светло-нежное, покрытое мягкой зеленью красок, совсем недавно распустившего, набравшего яркости и жизни.
Со стройными стволами лиственницы особо густо росли там, откуда пришел юноша, постепенно, когда земля пошла на подъем и склоны гор подступили к ним ближе, сменившись на корявые по виду кедры с буро-серой корой. Старики великаны, каковых, имели трещиновато-чешуйчатую кору, схожую с телом змеи, а темно-зеленая с сизым налетом хвоя наполняла те края сладко-горьким запахом, начавшего свое цветение, переносимого почасту дующим тутова порывистым ветром.
Под древами плотными стенами росли кустарники: богошника, кислянки, лабазника, шиповника аль покрытые белыми соцветиями жимолости. Порой стволы тех кустарников переплетались княжиком, усыпанным большими белыми али светло-фиолетовыми цветами.
Вмале и сама местность обезлесилась, явив из себя заросли низкорослых кустарников, купно стоящего ерника и невысокой ивы. Те малые деревца низко кланялись к оземи, инолды имея и вовсе кривинькие, стелющиеся стволы да такие же махие, короткие веточки и жесткие листки… И тогда по обоим краям узбоя поднялись гряды гор, точно взявшие в полон саму Белую Ваду. Русло реки дотоль пролегающее в широкой лесистой долине приобрело вид каменистых утесистых брегов. Каменистым стало и само его дно, которое немного погодя, как оказалось, брало свои воды из суженного в истоке огромного озера.
Напоминающая корыто горная долина, где лежали, похоже, в единый морг поднявшиеся горные гряды, наползшие всей мощью и вроде сочленившие свои скалистые грани со всем пространством округ. Само озеро окаймлялось низкими, крутыми, вогнутыми брегами, кажется единожды переходящими в кряжистые, высокие утесы. Справа те хребты поросли кедрами, а с иного берега были сложены из рыхлых каменных обломков прикрытых пухлыми мхами и низкими кустарниками. Серо-белые, мутные воды озера скрывали дно, а постоянная рябь, пляшущая по ее поверхности, не давала возможности понять водится ли там рыба.