Колодец времени - книга исторических поэм
Шрифт:
Мучая, вешая вниз головой, вертелами в них тыча.
Только Везувий таких удальцов принимал неохотно,
Часть возвращал он колонам, мелким крестьянам несчастным.
Только в больших латифундиях грабить велел он добротно,
Принадлежащих сенаторам и расхитителям разным.
'Хватит!
– сказал всем Спартак после женщин сожжёных
Вместе с детьми из семьи дуумвира, привязанных к двери, -
Наши враги вовсе не беззащитные дети и жёны,
Мы не сжигаем
Я не рабов царь Эвн-варвар, сириец, один из не правых,
В ярости всех перебивший свободных мужчин-сицидийцев.
Наша борьба против власти тиранов кровавых,
А не за гибель терзаемых ими простых италийцев!'
Стало всем ясно зачем гладиатору, просто изгою,
Злому фракийцу разбойников сдерживать строго
На побережье, где римская знать предаёться покою,
Дремлют долины в тиши, аппианская вьётся дорога...
Осенью прошлой Гай Клавдий Главр, воинской славой манимый,
Войско собрал из пьянчуг и милиции из муниципий,
Он на Везувий пришёл и обманут был слабостью мнимой
Кучки, как будто рабов, не покинувших горных укрытий.
Было три тысячи с ним бесконечно ленивых и страшных.
Многие били рабов и участие в казнях любили.
Тут им был случай распять на крестах всех восставших,
Трёх пастухов заподозренных, там же кнутами забили.
Галл Эномай, сам не прочь заплатить им такой же монетой.
Внял просьбам бывших рабов-соплеменников страстным,
Чтобы живым не ушёл ни один из милиции этой,
Лагерь в лесу окружить их кольцом сообразным.
Эти три тысячи воинов претора спали в палатках,
Не представляя за валом и рвом, что опасность сгустилась.
Ночью как призраки в зарослях прячась и каменных складках,
Тропам тайными с кручи вулкана отборное войско спустилось.
Там, где врага окружить помешали отвесные скалы,
Горцы, армяне, служившие раньше в войсках Митридата,
Быстро спустились на длинных верёвках, не вызвав обвалы,
По виноградной лозе, что была всюду крепче каната.
Не было места для пращников здесь и для конницы рьяной,
Линиям стройным и флангам, и прочей науке военной.
Не удалось их сдержать на тропе страже пьяной,
Как не сдержать на валах кровной мести священной.
Лагерь кольцом окружив, где враги словно черви кишели,
Войско восставших потоком ворвалось в теснину палаток.
Знаком служили им свежие ветки, как обруч на шее,
Чтобы своих различать в суматохе стремительных схваток.
Ярости крики смешались с отчаянным воплем и воем,
Был впереди
Волчьей резнёй это было в овчарне, а вовсе не боем,
И никого не осталось в живых из того легиона.
Кровь растекалась людская вокруг и миазмы ручьями,
Смерть лишь одна помогла их жестоким увечьям и ранам.
Утром послали в Помпеи, чтоб шли за своими мужьями,
Новые вдовы, оплакивать граждан, служивших тиранам.
Гай Клавдий Главр был убит и на части изрублен на части,
Пал Эномай-Бойдерикс, поражённый своими случайно.
Все города оказались теперь у восставших во власти,
И для отдельных из них всё закончилось очень печально.
Галлы, германцы, фракийцы и греки, бастарны и скифы,
И иллирийцы, сарматы, армяне понтийские и кельтиберы,
С ними италики, как кровожадные волки и грифы,
Мстить понеслись в города и поместья без меры.
Виллы беспечные и города пострадали с округой.
Храмы разбиты там и сожжены, и базилики тоже.
Римляне, римлянки все перебиты с детьми и прислугой,
С пытками зверскими взято у них всё, что асса дороже.
Как легионы диктатора Суллы самнитов казнили,
Нынче сулланских казнили везде ветеранов,
Даже детей их, спасавшихся в храмах у статуй убили,
Путь повторяя кровавый невольно проклятых тиранов.
С конным отрядом отборным Спартак, Крикс и Ганник,
Там разъезжали, взывая к рассудку и милости Митры.
Бойню везде останавливал строго народный избранник,
Только кровавая месть возрождалась с живучестью гидры.
Тело сожгли Эномая торжественно ночью безлунной,
Плакальщиц множество громко при этом рыдало.
Прах в небеса уносил благородный огонь и безумный
Было для почести друга погибшего этого мало.
Сорок захваченных римлян к костру подвели торжествуя,
Силой заставили, как гладиаторов, насмерть сражаться,
Все из богатых семей, пали жертвой в ту ночь роковую.
Не приходилось ещё никогда Риму так унижаться.
Воля чудеснорождённого бога-спасителя Митры
В этой победе себя проявила, прославив героев.
Благословение бога во всём проявлялось не хитро,
На продолжение дела священной свободы настроив.
Хлынули с неба дожди, остудив и пожары и казни.
Всюду потоками грязь и холодные ветры с востока...
Въехал тогда в Форум Аннея римский отряд без боязни,
С ними был Каст, друг вождя и охраны немного.
Их довели без преград до базилики вечером поздним.