Колокол по Хэму
Шрифт:
Вступительная группа сообщения – „x-k-k-i-x“, что переводится как „страница 009“, то есть, начиная с 20 апреля, сто девятнадцатая страница книги.
Хемингуэй кивнул.
– Вторая буква в слове „Brazilians“, – продолжал я, – это „г“, которая, если исключить „k“, обозначающую ноль, расположена на семнадцатом месте. Я отсчитал семнадцать позиций от первой зачеркнутой клетки на втором месте и вычеркнул ту, на которой остановился. Потом идет „а“, первая буква алфавита, следовательно…
– Я все понял, – нетерпеливо произнес Хемингуэй. –
Я показал ему записи Кохлера на первой страничке.
– Пропустите первые две группы по пять символов – они ничего не означают, – а также группу „x-k-k-i-x“, и здесь начинается текст сообщения от 29 апреля. – Я указал нужное место.
h-r-1-s-l/r-i-a-l-u/i-v-g-a-m/v-e-e-b-l/e-r-s-e-d/e-a-f-r-d/m-1-e-o-e/w-d-a-s-e/o-x-x-x-x
– И все же я не понимаю… – заговорил Хемингуэй, но я начал вписывать буквы в клетки, и он сказал:
– Ага. Они идут вертикально.
– Да, колонками по пять символов.
Я быстро заполнил оставшиеся клетки.
– Дай взглянуть, – сказал писатель.
Он прочел сообщение вслух, но очень тихо:
– „Умберто прибыл, передал послания, все в порядке, Альфредо“. – Он посмотрел на меня. – Кто такой Альфредо?
– Это кличка радиста, – сказал я, а про себя подумал:
„Альбрехт Густав Энгельс, бывший оператор тайной радиостанции „Боливар“ в Рио, ныне пребывающий под строжайшим надзором“.
– Думаешь, это Кохлер? – спросил Хемингуэй голосом донельзя возбужденного мальчишки.
– Возможно, – сказал я. – Но, скорее, этот человек обитает на суше.
Хемингуэй кивнул и вновь посмотрел на блокнот, держа его едва ли не благоговейно, словно Том Сойер, которому в руки попалась карта с обозначением мест, где зарыты сокровища.
– Кто такой Умберто?
Я пожал плечами, хотя знал об этом из последнего досье, полученного мной от Дельгадо. Кличку „Умберто“ носил абверовский агент Герберт фон Хейер, сорокалетний бразилец, который родился в Сантосе, но ходил в школу в Германии, там же обучался ремеслу разведчика и стал помощником Энгельса. Он был посредником между Энгельсом и нашим сегодняшним гостем Теодором Шлегелем. Фон Хейера арестовали через два дня после того, как Шлегель отправился в экспедицию фонда „Викинг“.
– Что еще? – нетерпеливо спросил Хемингуэй. – Что еще содержится в блокноте?
Первая страница была исписана убористым почерком Кохлера.
– Сейчас посмотрим, – сказал я. – Следующее сообщение ссылается на семьдесят восьмую страницу.
– „Геополитики“?
– Нет, антологии германской литературы, – ответил я. – Вводная группа символов указывает на первые двадцать шесть букв на этой странице. – Я выписал их: „it took years for him to realize“.
– Минутку, – сказал Хемингуэй. – Это по-английски.
– Вы очень наблюдательны, – съязвил я. – Оригинал написан на немецком. Это еще один трюк Абвера – прежде чем расшифровывать послание, агент должен перевести ключевую фразу.
– Хитрые ублюдки, – пробормотал Хемингуэй.
Я невольно улыбнулся. Из всех шифров, которыми пользовались немцы, этот был самый простой – для удобства полевых агентов, действующих в районах, где риск перехвата минимален.
– Да, – сказал я. – Однако в данном случае использован другой код, вероятно, потому, что это было сообщение Кохлера, отправленное им седьмого мая из открытого моря. Первые двадцать шесть букв образуют кодовую группу. Кохлер присвоил каждой букве номер… единицы – для всех „а“, двойки – для всех „е“, тройки для „f“…
– Подожди, – остановил меня Хемингуэй. – Где же… а, я понял. „Ь“, „с“ и „d“ во фразе „it took him years to realize“ отстутствуют.
– Совершенно верно, – отозвался я. – Таким образом данная фраза зашифровывается в виде численной последовательности 5-12-12-9-9-6-13-2-1-10-11-3-9-10-4-5-8-12-9-102-1-7-5-14-2.
– Хм-мм… – произнес Хемингуэй.
– Теперь дело несколько усложняется, – продолжал я. – Кохлер передавал буквы теми же пятисимвольными группами, но, вместо того чтобы начинаться в первой колонке сверху вниз, текст сообщения начинается под первой буквой „а“.
В нашем случае – под буквой „а“ в слове „years“.
Я обвел чертой запись Кохлера на первой странице, целиком содержащую текст второй передачи: o-t-o-d-o/v-y-l-s-o/c-s-n-e-m/o-d-b-u-m/e-e-d-t-w/o-y-r-d-t/e-s-i-a-a/b-1-r-e-r/n-i-f-t-i/s-s-t-b-r/s-d-o-i-a/e-e-e-t-r/c-g-e-i-1/t-n-y-r-i/i-e n-m-d/y-e-e-i-e/r-t-n-n-t/t-r-c-n-t/g-e-a-m-o/v-o-f-s-e/r-s-d-t-i/i-o-a-e-n/r-t-n-n-t/h-e-o-n-d/s-t-o-e-o
– Все ясно, – сказал Хемингуэй. Он взял карандаш и написал первую группу под буквой „а“ в слове „years“. – Вторая группа располагается… где? Под второй буквой „а“?
– Да, – ответил я.
Хемингуэй вписал „v-y-1-s-o“ под буквой „а“ в слове „realize“.
– А вот третья, – сказал он. – Она пишется под первой „е“, следующей буквой в этом алфавите.
– Ну вот вы и разобрались, что к чему, – заметил я. Хемингуэй быстро заполнил оставшиеся клетки:
Хемингуэй прочел сообщение вслух, по контексту дополняя недостающие слова:
– Британский конвой из десяти грузовых судов и одного эсминца был замечен вчера в полночь у Ресифа. Точно неизвестно, куда он направляется, но, скорее всего, на Тринидад.
Дополнительную информацию передадим завтра.
Хемингуэй откинулся на спинку кресла и бросил карандаш на стол.
– Ради всего святого, Лукас, это уже не игра! Эти мерзавцы действительно помогают топить корабли.
Я кивнул:
– Однако мы можем лишь предполагать, что это было сообщение Кохлера. Может быть, он перехватил другую передачу из Бразилии… или даже с Кубы. Это могла быть даже передача с субмарины, которую мы видели в море.
Хемингуэй помассировал щеки:
– Что содержат оставшиеся кодовые группы?