Колонисты
Шрифт:
Напротив Королевской часовни [17] , на склоне холма, стоял такой роскошный дом, что Присцилла не смогла удержаться от искушения рассмотреть его получше. Высунувшись в окно кареты, она приказала Джозефу придержать лошадь. Этот дом, напоминающий средневековый замок, которому не хватало только башен и крепостного рва, принадлежал Фэньюлисам, семье богатых торговцев. Присцилла была поражена его размерами. Немного дальше, на холме, привольно раскинулись пышные сады. Девушка представила, каково
17
Королевская часовня (церковь) — первая англиканская (епископальная) церковь, построенная в Бостоне. Сохранилась до наших дней.
Сразу же за владениями Фэньюлисов Джозеф свернул на Бикэн-стрит. Экипаж миновал несколько особняков с чудесными садами — впрочем, ни одно из этих зданий не могло сравниться с обиталищем Фэньюлисов — и подъехал к дому Коула. От улицы дом мистера Коула отделяла чугунная ограда с колоннами из белого кирпича. Железные ворота вели к крутой, широкой каменной лестнице. Поскольку дом стоял на холме, из его окон открывался великолепный вид на город и залив. За домом рос сказочно красивый многоярусный фруктовый сад.
Внешне дом Дэниэла Коула мало чем отличался от других построек, расположенных в этой части Бостона. Вот только он почему-то вызывал в памяти слово «безвкусица». Над входом на торчащем из стены крюке висел огромный оловянный чайник, намекающий на то, каким образом Дэниэл Коул сколотил свое состояние. Такое вульгарное украшение, вполне уместное над дверью какой-нибудь мастерской, находящейся в Южном Бостоне, здесь, на Бикэн-стрит, смотрелось просто нелепо. Но таков уж был Дэниэл Коул. Один из самых богатых жителей города не обладал ни вкусом, ни хорошими манерами.
Как только экипаж с грохотом подкатил к дверям дома мистера Коула, от приподнято-боевого настроения Присциллы не осталось и следа. Навстречу девушке вышел слуга — мешковатый чернокожий мужчина.
— Мисс Морган, — обратился он к Присцилле. — Будьте любезны, пройдите в гостиную. Хозяин ждет вас.
Однако девушка не желала переступать порог этого дома. За Констанцией был послан Джозеф. Не прошло и минуты, как он вернулся. Дэниэл Коул настаивал, чтобы она поднялась наверх.
Присцилле ничего не оставалось, как последовать за слугой в гостиную — просторную светлую комнату с огромным окном, которое выходило на залив.
— Мистер Коул сейчас придет, — почтительно произнес слуга и, поклонившись, удалился.
Оставшись одна, девушка огляделась. В этой комнате все дышало богатством. Взгляд Присциллы быстро перебегал с предмета на предмет: бронзовая люстра, картины в роскошных рамах, книги в переплетах из телячьей кожи, изящные французские столики, китайские вазы. Столько дорогих вещей сразу ей еще не случалось видеть. Сказать по правде, ее это впечатлило (за что она тут же на себя разозлилась). Она всегда презирала Дэниэла Коула, и чем больше она с ним общалась, тем меньше он ей нравился. Но гостиная была просто великолепна. И — что удивительно — ее обстановка свидетельствовала о вкусе и культуре хозяина.
В ожидании мистера Коула Присцилла принялась прохаживаться по комнате, с наслаждением рассматривая ее изящное убранство. В конце концов она остановилась у окна — около него полукругом стояли диван и два кресла. От открывшегося перед ней вида у девушки перехватило дыхание. Не отрывая взгляда от туманно-голубых далей залива, она рассеянно опустилась на диван.
Почти в то же мгновение под чьими-то шагами жалобно запели половицы. Тяжело громыхая башмаками, в гостиной появился мистер Коул, как всегда всклокоченный и неопрятный. Комнату моментально заполнил запах грязных носков и пота.
— Присцилла, дорогая! — твердым стремительным шагом мистер Коул пересек гостиную. Опустившись в кресло, которое стояло рядом с диваном, он вытянул ноги и положил руки на подлокотники.
— Оставайся обедать! — сказал он.
Присцилла мысленно отметила, что это прозвучало как приказание. Дэниэл Коул явно не привык считаться с интересами окружающих.
— Это очень мило с вашей стороны, — произнесла она, вставая, — но нам пора ехать. Я хочу вернуться домой до темноты.
— Тогда оставайтесь ночевать, — пророкотал Коул.
— К сожалению, мы не можем. Нас ждет Джаред. Он будет волноваться.
— Ну, он уже большой мальчик. Не пропадет.
Присцилла засмеялась.
— Вы плохо знаете Джареда, — сказала она и расправила юбку, давая понять, что собирается уходить. — Передайте, пожалуйста, маме, что я…
— Присцилла, сядь.
— Мистер Коул, я вынуждена…
— Сядь, Присцилла! — голос хозяина дома прозвучал резко и требовательно. Девушка возмущенно выпрямилась, она и не думала повиноваться. Взглянув на нее, Дэниэл Коул повторил чуть мягче: — Прошу тебя, сядь, мне надо с тобой поговорить.
Присцилла присела на краешек дивана и, как прилежная воспитанница пансиона, положила руки на колени. Прямо перед ней огромный горой вздымался живот мистера Коула. Из-за живота на нее смотрели льдистые оловянно-серые глаза.
— Ты не в меру строптива, юная леди, — сказал Коул, — настолько строптива, что это вредит тебе самой. Девушка не должна так себя вести.
— Вы об этом хотели поговорить со мной, мистер Коул?
Дэниэл Коул пропустил ее слова мимо ушей. Поерзав в кресле, он уселся поудобнее.
— Ноя тоже упрям, — начал он, слегка подавшись вперед. — Не знаю, кто из нас упрямее, да и мне, честно говоря, не хотелось бы это выяснять.
Присцилла сидела, вытянувшись в струнку и поджав губы; она ждала, когда ее собеседник перейдет к делу.
— Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Всегда, — сухо проинформировал ее Дэниэл Коул. — Оглянись, — он обвел взглядом комнату. — Этого мне не истратить за целую жизнь.
Присцилла не спускала глаз с мистера Коула, который как ни в чем не бывало продолжал развивать свою мысль: