Колония
Шрифт:
— Если будешь послушным — нет. Хватит и уничтожения всего, построенного тобой. Но если ты причинишь нам какие-то затруднения, то поверь мне, они убьют тебя, не задумываясь.
— Здесь присутствует Хамуд, — сказал аль-Хашими. — Я знаю, что ему очень нравится убивать.
Она подняла брови.
— Ты настолько хорошо знаешь Хамуда?
— Да.
— Я смогу справиться с ним, если вы все будете вести себя благоразумно.
— И я некогда думал, что смогу справиться с ним.
— Ты во многом ошибся, не так ли? — зло улыбнулась
Игнорируя ее выпад, он спросил:
— А как насчет Освободителя? Он тоже пленник?
— Да. Одно время он мог бы стать нашим вождем. Но он такой же старый и коррумпированный, как и остальные из вас.
— Он — человек высоких принципов, — заметил аль-Хашими. — И из-за этого с ним очень трудно договориться.
— Я с ним договорюсь, — пообещала Бхаджат.
Аль-Хашими поколебался.
— Значит, это правда. Ты действительно предводительница шайки.
— Это кажется столь уж странным?
— Я думал, Хамуд…
— Хамуд мнит себя вождем. Он выкрикивает приказы, но приказывает он то, что говорю ему я.
— Понятно.
— Возвращайся и скажи остальным, что мы нашли для них квартиры в одном из жилых комплексов.
Но если они причинят нам хоть малейшее затруднение, бойцы перебьют их всех до одного.
— Пути Аллаха трудно постичь.
— Да вообще-то не очень, — ответила Бхаджат, жар гнева растопил ее ледяное безразличие к отцу. — Когда убиваешь человека, виноватого только в том, что он полюбил твою дочь, то следует ожидать, что Аллах покарает тебя за это преступление.
Шейх уставился на дочь.
— А… так вот почему…
— Да. — Глаза ее загорелись. — Именно потому. Кровь за кровь. Ты убил мою любовь; ты уничтожил мою жизнь. И теперь я уничтожу все, что ты строил целую жизнь. Все!
А в основании театра, на огромной электронной карте еще один веселый зеленый огонек замигал красным, показывая, что Спутник Солнечной Энергии отключили. Весь регион побережья Мексиканского залива в США, от Нового Орлеана до Тьямпа-Бей, переключился с желтого цвета на темный, мрачный красный.
Хамуд сел на край заставленного фруктами стола и шумно откусил часть груши. Сок побежал ему по бороде.
— Так вот, значит, где живут миллиардеры, — проговорил он. Еще трое партизан стояли в нескольких футах позади своего главаря и ухмылялись Гаррисону и Арлен.
Гаррисон прожигал Хамуда взглядом с кресла-каталки.
— Что вы имеете в виду, черт возьми, под «захватили «Остров-1»? Это невозможно!
Хамуд рассмеялся, чуть нагнулся вперед и с размаху нанес старику оплеуху тыльной стороной руки.
Стоявшая рядом с креслом Арлен шагнула в мертвую зону широко размахнувшейся руки Хамуда и ударила его негнущимися пальцами по горлу. Хамуд полетел назад, опрокинув стол, фрукты разбивались и катились во всех направлениях. Арлен перепрыгнула за ним через упавший стол, но двое партизан схватили ее за руки и болезненно выкрутили их за спину. Она врезала одному из них
Когда она ударила другого локтем, из-за упавшего стола поднялся, разинув рот и держась одной рукой за горло, Хамуд. Пока трое партизан боролись с одной рыжей женщиной, Гаррисон уносился на кресле к спальне. Хамуд, шатаясь встал на ноги и вытянул руку. Схватив Арлен за волосы, он рванул ее назад с достаточной силой, чтобы заставить ее закричать. Один из партизан врезал ей в живот прикладом автомата, и она согнулась пополам. Хамуд отпустил ее волосы. Она рухнула на пол.
— Возвращайся сюда, а то мы убьем ее! — крикнул он Гаррисону.
Старик остановил каталку в дверях соседней комнаты. Он медленно повернулся и возвратился к ним, его морщинистое лицо побелело от ярости.
Хамуд ткнул Арлен в спину носком сапога. Та не потеряла сознания. Ее полные ненависти глаза прожигали его взглядом.
— Ты будешь оставаться тут без движения, — тихо велел ей Хамуд, — иначе мы застрелим этого глупого старика.
Ее пальцы сжимались, словно когти, но в остальном она не шевельнулась.
Хамуд повернулся к Гаррисону.
— Смелая сотрудница, — заметил он, — показав на распростертую Арлен. — Она боится только одного, — как бы не пострадал ты.
— Оставьте нас в покое, — произнес слабым старческим голосом Гаррисон. — Убирайтесь вон и оставьте нас в покое.
— Сперва мы должны обыскать этот дом и убедиться, что у вас нет никакого оружия для применения против нас. — Он кивнул, и трое партизан направились к другим комнатам. — Если вы будете здесь вести себя тихо, будете жить.
Гаррисон беспомощно сидел в кресле, уставясь на высовывающийся из кобуры Хамуда пистолет. Он слышал из спальни грохот, потом треск рвущейся материи, звуки взламывания и резкий смех.
— Мои люди обыскивают очень тщательно, — насмешливо заметил Хамуд.
Слава богу, они не смогут добраться до произведений искусства, говорил себе Гаррисон. Им никогда не найти подземного хранилища, а даже если и найдут, то не откроют его, не зная компьютерных кодов. Все будет в сохранности.
Казалось, они разносили дом много часов. Из всех комнат Гаррисон слышал, как там что-то бьется, рвется, ломается. Арлен лежала без движения, не шевелясь. Но он видел у нее в глазах слезы бессильной ярости.
Наконец они закончили. Трое юнцов вразвалочку вошли в гостиную, повесив автоматы на плечи, к их собственным мешковатым комбинезонам пристали обрывки белья и яркие цветные лоскутья с каких-то платьев Арлен. Один из них намотал на шею лифчик. Другой грыз ножку варенного цыпленка.
— Никакого оружия, — доложил лифчиконосец. — Мы обыскали очень хорошо.
— Хорошо, — кивнул Хамуд и повернулся к Арлен. — Можете теперь встать, прекрасная дама.
Медленно, едва сдерживая гнев, она поднялась на ноги. Хамуд снова кивнул, и двое парней крепко схватили ее за руки.