Колоски

Павлова Елена Евгеньевна

— Да-а, дела-а… — впечатлился Дон. — И ты думаешь, что это именно она? А, хотя, да. Видение, да? Тяжесть, надо же!

— Да, — энергично кивнула Лиса. — Ни у кого, ни разу с таким не сталкивалась. Видимо, это так и работает. Подсознательное давление, как проверка на вшивость. Видимо, то, что в Видении определяется, как гниль, ею и является. Подтачивает личность, понимаешь? И… в общем, как-то это связано, я чувствую. Причём, сама Рола об этой своей способности — ни сном, ни духом! Даже не догадывается! Живёт себе, и всё. Это, видимо, как инстинкт. Знаешь, есть такие люди, у которых вся жизнь, как говорят — благополучно складывается. Вот, это оно, как я думаю. Вот представь: ждёт тебя за углом грабитель. И вот ты уже к углу этому подходишь, а он вдруг — ну, не знаю… вспоминает, что кран в ванной не закрыл! Или живот у него вдруг схватит. И он уходит. И ты не получаешь по голове! И даже не узнаешь никогда, что, свернув за угол, мог огрести массу новых впечатлений! Вот, как-то так.

— Да-а… Интересно, а Найджел смог бы тебя навестить? — загорелся Дон, но Лиса сразу поняла направление его мыслей.

— И не вздумай, экспериментатор хренов! — вызверилась она. — Ещё ты мне!.. Да я тебя!.. Ух! Вот попробуй только! Ещё всякую шушеру ты мне сюда таскать будешь! Ах, ты!.. Да я тебе!..

— Ай! Лиса! Я не буду! Ай! Не надо полотенцем!

Дети остались без должного пригляда, но из воды вылезли сами. Смотреть, как Никины папа с мамой по берегу друг за другом носятся — это ж веселей гораздо! Даже поболеть можно: па-па, па-па! Да-вай, да-вай! И не ругаются они, это игра такая. Вон, уже целуются. Зорины папа с мамой так не бегают — старенькие уже, наверно. Или, просто, оба — люди. Вот Нике повезло-то! Даже завидно.

Вот уж и последняя неделя Жатвы. Лягушонок с Птичкой заехали в начале месяца, погостили пару недель и уехали, и Майку забрали. И Стас уехал в Университет — последний год школы впереди, надо подготовиться. Ника опять у Рэлиа во Дворце, и будет там почти до самой школы. А Дон с Роганом вчера опять ушли в Поиск на всю неделю. Дэрри пообещал, что составит ещё одну группу Поиска, но что-то не телится. Подходящих кандидатур, говорит, не наблюдаю! И не наблюдёт… не найдёт, если с этой парочкой сравнивать будет, даже и с гордостью подумала Лиса. Роган — отличный маг, а такого ушлого пролазу, как Дон, днём с огнём не сыщешь! Недаром Гром хотел, чтобы Дон его Большим стал! Эх! Из Руки хоть по вечерам домой приходил… почти всегда. А теперь ушёл на неделю — и нет его. А пришёл — и всё равно нет его, где-то там мысли бродят, где был или где будет. Лиса никогда не спрашивала Дона, где он был и чем он занимается. Никогда. Ругалась на его постоянное отсутствие и поздние возвращения — да, и ещё как! Но не спрашивала, по какой причине это происходит. Не потому, что не интересно, очень интересно. Но. Соврать ЕЙ он не сможет, отказывать ей он ну очень не любит, опасается обидеть отказом, а рассказывать, может, и нельзя. Лиса помнила Руку и режим секретности, а в Поиске это всё ещё покруче, подчинение напрямую Большому Кулаку. Так зачем его ставить в дурацкое положение? Когда и отказывать не хочется и рассказывать нельзя? Лучше уж так.

Рола и Ольга уже ушли по домам, в зале остались последние три посетителя, уже предупреждённых, что корчма закрывается. Лиса вяло ковырялась в кухне: убрала на лёд мясо, перелила оставшийся суп в маленькую кастрюльку — и тоже на лёд его, завтра продадут. Лениво поскребла остывшую плиту — и так сойдёт, проверила, хорошо ли закрыто окно. Рола, конечно, Граничник, но вдруг? Звякнул колокольчик входной двери. Лиса выглянула — всё наконец? Закрыть можно? И с досадой обнаружила последнего посетителя за ближайшим к входной двери столиком. И ведь даже не стоит перед ним ничего, даже кружки нету! И даже шляпу не снял, так в ней и сидит! Нахал! И чего сидит? Шли бы вы, благословенный! И всё шли бы и шли, и не останавливались, и подальше… Лиса взяла в руку личку Грома — на всякий случай, мало ли что? — и вышла в зал, забрать три пустых кружки с соседнего стола.

— Благословенный, мы больше не обслуживаем, корчма закрыта, — вежливо, но твёрдо сообщила она последнему посетителю.

— Здравствуй, Тия, — спокойно поздоровался нахал. Лиса со стуком опустила кружки обратно на стол.

— Вы от родителей? — обеспокоенно нахмурилась она. — Что-то случилось? — кроме родителей никто её Тией не называл, даже братец Вака. Отучила.

— Родители? Нет, я не от них. А почему ты так решила?

— Кроме них меня никто так не называет, — пожала плечам Лиса. Беспокойство усилилось. — Уже очень давно. Но кто вы? Я должна вас помнить? — окинула она взглядом фигуру незнакомца, усиленно роясь в памяти. Из-под широких полей шляпы видна была прядь светлых волнистых волос, кончик длинного носа, тонкогубый широковатый рот и раздвоенный подбородок. Плечи широкие, но у Донни шире, одет — не то, чтобы плохо, но небогато. Раз назвал Тией — это кто-то из детских лет, до Университета. Не помню!

— Да нет, помнить меня ты как раз и не должна, — растянулся рот в улыбку. — Но поговорить нам с тобой надо. Я для этого очень издалека… прибыл и сижу уже давно — ждал, когда все уйдут.

Шантажист? Чушь какая! Нечем её шантажировать! Ну, станет известно посетителям, что она Видящая — и кого это интересует? Она и в зал-то практически не выходит! Да все и так давно всё поняли, она же в перчатках всё время и в платке. Кто хоть раз сериал «Судьба» посмотрел — сразу всё поймёт! И ничего, на количестве посетителей не сказалось. Вот же чушь какая! Что же ему от неё надо? Лиса пошла в атаку:

— Благословенный, я не понимаю. Хоть намекните, что ли? Это шантаж? Так на какую тему? — гневно раздула ноздри Лиса, сжимая в кармане личку Грома. Вот только вякни что-нибудь, только вякни! Тебя Гром в кашку сквозь ситечко!

— С ума сошла? — обиженно дёрнулся незнакомец. От резкого движения шляпа слетела, и Лиса панически взвизгнула: глаза незнакомца были ровного голубого цвета. Ни радужки, ни белка — только голубой туман клубился в глазницах, прорезанный яркой чёрной щелью вертикального зрачка. У Тихого такие же зрачки, но сами глаза нормальные, не туман какой-то, да и не могут Звери обращаться, не бывает таких Зверей! Не бывает! Лиса и понять не успела — как это произошло, но, вместо того, чтобы сломать и бросить печать Грома, она уже стояла наизготовку, сжимая в руках спинку стула, ножками к незнакомцу.

— Высь и Крылья! — досадливо посетовал незнакомец, ныряя под стол за шляпой. — Тия, прости, не хотел! Вот ведь, взял же очки, чтобы тебя не пугать, а надеть забыл, представляешь? Сейчас… Или не стоит? А, на кой фиг теперь-то? Ну, извини, пожалуйста! Честное слово, не хотел! — взмолился он, прижимая к груди злополучную шляпу. — Ну, вот ведь, блин, — тяжко вздохнул он из глубины души, — вечно у меня всё через жо… э-э-э… — совсем смешался и увял он.

— Так, — грохнула Лиса стулом об пол. — Живо говори всё, как есть, а то Грома позову! Вот печать, видишь? — показала она опять зажатую в кулаке личку. — Кто ты такой? Что тебе от меня нужно? Быстро говори, а то… — погрозила она кулаком. — Он тебя живо на ноль помножит!

— Говорю-говорю! — поднял руки незнакомец. — Уже говорю! Я дракон, и я принёс тебе один день твоей жизни!

— Че… Чего? — заморгала Лиса. И опять обозлилась, даже бояться перестала. — Хватит чушь нести! Какого хрена?!

— Ты Видящая или кто? — вдруг тоже обозлился этот странный тип. — Так вот: Я ДРАКОН! Я ПРИНЁС ТЕБЕ ТВОЙ ДЕНЬ! Потому, что обещал, — добавил он уже спокойно. А Лиса только судорожно хватала ртом воздух и нервно сглатывала. Ей никогда не говорили, что можно вот так… что это вообще возможно… Эта тварь… Он просто заставил её включить Видение! Проломился и включил! Но при этом… он не врал!

— Дракон? — тихо переспросила она. — А как это?

— Дракон, — кивнул он. — Я б тебе показал, чтобы не сомневалась, но здесь места не хватит. А день… Вот здесь твоя память об одном дне твоей жизни, — показал он на ладони камушек с дыркой, сквозь которую был продет шнурок. — Да сядь ты уже, что ли? Я же должен рассказать, прежде чем отдавать! Может, ты вообще решишь, что тебе не надо, так я и пойду себе! Я тут уже три дня тусуюсь, но так и не решил, а надо ли оно вообще. Понимаешь, я обещал тебе его отдать, но посидел тут и засомневался. Денёк-то тот ещё! Я у тебя его потому и забрал, что ты с такой памятью нормально жить бы не смогла. Я вообще хотел стереть, но ты меня заставила дать слово, что я приду через двадцать лет и отдам тебе его… Блин, — он злился на себя из-за того, что не получилось повести разговор так, как надо. Он столько раз прокручивал в голове эту встречу, но всё пошло не так из-за этих дурацких очков! Как он мог забыть! А в результате весь продуманный до мелочей диалог — к гоблину под хвост! Вечно он что-нибудь напутает!