Колумбы российские
Шрифт:
Распустил паруса корабль и грациозно направил свой путь на север. Когда судно подошло к проливу Жуан-да-Фука, погода сильно изменилась, подул штормовой ветер, и море стало бурным, черным, неприветливым. Остались позади и теперь казались сном теплые южные моря с их спокойными водами, тихо набегающими на берег и ласкающими усталое тело, так же кажутся сном и теплые южные бризы, дующие вдоль калифорнийских берегов.
Суровый Север верен себе и встречает истомившихся в неволе людей порывами пронизывающего злого ледяного ветра и брызгами холодной соленой воды. Люди ежатся на палубе, зябнут в своих легких одеждах, мокнут, чертыхаются — скорее бы домой! В трюмах места мало, да и воздух тяжелый — спускаются туда по очереди, погреться, затем снова на палубу.
Миновав пролив Жуан-да-Фука, подошли к островам, и капитан приказал Тараканову взять с собой шестнадцать алеутов и отправиться на байдарках на охоту за морскими бобрами.
Тараканов запротестовал:
— Куда же они поедут на охоту в таком состоянии? Не видите разве, что все больные и до сих пор не оправились от недоедания…
— Поменьше разговоров! — цыкнул на него капитан Джонс. — Уговор был доставить вас в Новоархангельск после охоты на бобров… Чем скорее набьете мне бобров, тем скорее будете дома… А ну, марш в байдарки! — и он угрожающе взял в руки тяжелый железный крюк.
Охота оказалась неудачной, что привело капитана в еще большее бешенство. Несмотря на все усилия Тараканова и охотников, исследовавших на своих байдарках все уголки и заливчики маленьких островков, им за весь день удалось найти и убить только двух животных.
На рассвете следующего дня капитан отправил охотников снова, напутствуя их непечатными ругательствами. И опять результаты были такие же. К полудню, когда усталые люди съехались к пологому песчаному берегу, трофеи состояли всего лишь из четырех убитых бобров. Очевидно, место для охоты капитан выбрал неудачное или их опередили охотники с других кораблей.
Настроение у людей было подавленное. Возвращаться на корабль с такими мизерными результатами значило подвергаться опять издевательствам сумасшедшего капитана. А тут еще проголодались люди. Не дал им никакой пищи капитан, и знали они, что если вернутся на корабль без трофеев, то останутся голодными до следующего дня. Нашли на берегу каких-то ракушек — все же еда, — наполнили свои пустые желудки, смотришь, веселее стало — можно опять и на охоту.
Охота закончилась трагически. У одного из островов перевернулась байдарка с алеутами, и оба охотника утонули прежде, чем товарищи смогли прийти к ним на помощь. С тяжелым сердцем Тараканов отдал приказ всем остальным повернуть обратно и вернуться на корабль.
Как и следовало ожидать, капитан Джонс, увидев только четырех бобров, встретил охотников остервенелой бранью. Меньше всего он был обеспокоен или удручен потерей двух людей — охотники подчинялись Тараканову и были предметом его заботы. Все, что интересовало капитана, это бобры, и он их достанет, даже если все до одного охотники утонут в море!
Поэтому он немедленно приказал Тараканову с его людьми снова отправляться к островам.
— Но, капитан, все устали и голодны… накормите их по крайней мере, — пытался протестовать Тараканов. Он был в ярости и со сжатыми кулаками подошел к Джонсу. Высок и здоров, как бык, капитан Джонс, но Тимофей даже рядом с ним кажется гигантом. Он был сейчас в таком состоянии, что одним ударом кулака мог убить капитана.
Джонс это понял… Он немного отступил, незаметно дал сигнал матросам подойти ближе и, когда почувствовал защиту — матросы вооружились топорами и баграми, — медленно процедил:
— Поднимешь на меня руку, Тимофей, буду считать тебя бунтовщиком. За нападение на капитана корабля будешь висеть вон там, на трех реях. Сам знаешь закон моря — мятеж карается виселицей… А теперь будешь выполнять приказания — или хочешь, чтоб я дал приказ команде вас всех сбросить с корабля в воду? Потоните там, как слепые котята.
Ничего не оставалось Тараканову и алеутам, как взбираться в свои байдары и грести обратно к островам, хотя час уже был поздний и трудно было ожидать каких-либо успехов в охоте. Однако пришлось подчиниться самодурству капитана.
— Никакой охоты сегодня! — распорядился Тараканов. — Устроимся поудобнее, потеплее на берегу, поедим ракушек да постараемся отдохнуть, поспать до утра, а там — утро вечера мудренее, — может быть, повезет нам завтра.
4
Рано утром Тараканов был разбужен какими-то свирепыми криками. Охотники вскочили и увидели, что к ним несутся дикари-колоши, размахивая копьями. У некоторых даже были ружья. Началась дикая, беспорядочная стрельба.
— В байдарки, скорей! — закричал Тимофей.
Все бросились к лодкам. Одной из пуль на месте был убит молодой алеут Ефимка, сын алеутского старшины на Кадьяке. Испуганные алеуты стали прыгать в свои байдары, чтобы скорее отойти от берега и спастись от огня колошей. В суматохе одна байдара перевернулась, и один охотник утонул. Другой поплыл к берегу, где и он был захвачен колошами.
Остальные стали яростно грести к месту стоянки корабля, который было нелегко найти из-за предрассветного полумрака и легкого тумана. Наконец место было найдено, туман рассеялся, и удивленные и пораженные люди увидели себя на обширной поверхности океана в одиночестве — корабль ушел! Капитан Джонс, когда накануне вечером Тараканов с охотниками не вернулся, решил, что их захватили в плен индейцы, поднял якорь и ушел в Новоархангельск.
Счастье Тараканова и его людей, что из-за встречного ветра и прилива корабль Джонса прибило к месту его прежней стоянки. Здесь, в полумраке, полупьяный капитан увидел, что его судно окружено лодками с людьми, которых он принял за индейцев.
— Огонь! — завопил он.
Матросы открыли беспорядочный огонь и убили восемь человек в лодках, прежде чем опознали Тараканова, яростно размахивавшего руками и что-то кричавшего им.
Восемь человек полегли, и из этих восьми пятеро были с Таракановым все пять лет в плену у испанцев и на Сандвичевых островах. И нужно же было, чтоб за несколько дней до возвращения домой эти несчастные были убиты по прихоти самодура-капитана!
Так закончилась необыкновенная одиссея Тараканова. Он вернулся в Новоархангельск, где его тепло встретил Баранов, сильно постаревший за эти пять лет. Радостно встретили его и Антипатр, и Ирина — его большие друзья. Ирина из маленькой длинноногой девочки с густыми косами превратилась в шестнадцатилетнюю красавицу, а Антипатр совсем стал взрослым и говорил баском.