Колумбы российские
Шрифт:
Она помолчала, подумала немного:
— Если б не упорство отца и не его работа, жили бы мы где-нибудь в захолустье, без образования, без знания, что творится во всем мире… ведь всем здесь мы все обязаны отцу. Нет, я не думаю, что я могла бы оставить отца одного на старости лет! А ты уедешь домой, время сотрет воспоминания обо мне — и забудешь меня, забудешь дикую индианку, что живет где-то далеко на севере, в Америке…
Яновский посмотрел на нее своими добрыми глазами…
— Знаешь, Ирочка, чем больше я смотрю на тебя, чем больше слушаю, тем больше я знаю, что
— Ты в самом деле любишь меня? Сильно?..
Ирина прижалась к нему.
— Хочешь, чтобы я тебе еще раз повторил… еще и еще… сто… тысячу раз?..
На следующий день Яновский явился в «замок» и попросил свидания с Барановым. У него был необыкновенно торжественный вид, и самое удивительное было то, что он был в парадной форме, со шпагой, при шляпе и белых перчатках.
Войдя в переднюю, он попросил служащего доложить «его высокоблагородию», что лейтенант флота Яновский желает видеть господина правителя по очень важному и срочному делу.
Войдя в кабинет, он увидел Баранова, который тотчас же встал из-за стола.
Яновский щелкнул каблуками и церемонно поклонился. Баранов в недоумении посмотрел на него — что это еще за театральный наряд! Потом какая-то смутная догадка шевельнулась в его голове, и он улыбнулся:
— А, Семен Иванович, что это у вас такой торжественный вид?.. Строгий взгляд и парадная форма?.. Ну садитесь и рассказывайте, — показал он ему на кресло.
Яновский опять щелкнул каблуками и сел.
— Явился я к вам, Александр Андреевич, по весьма серьезному делу… — он немного замялся, — дело очень важное, и от него будет зависеть вся моя жизнь!..
Баранов в недоумении поднял брови и вопросительно посмотрел на Яновского.
— Явился я к вам, Александр Андреевич, за разрешением… просить руки вашей дочери Ирины Александровны, — вдруг выпалил лейтенант и, произнеся эти слова, почувствовал, что ему стало легче, точно снял он тяжелую ношу со своих плеч.
Баранов выпрямился и медленно подошел к Яновскому. Тот вскочил с кресла и встал навытяжку…
Лицо Баранова расплылось, и он обнял Яновского:
— Семен Иванович!.. Да как же это?.. Большая честь… благословляю вас… как же это так неожиданно и быстро!.. Рад… несказуемо рад буду отдать свое сокровище в ваши руки…
У старика потекли слезы радости.
— Вот поразили старика… конечно, я не буду стоять на вашем пути… уверен, что будете счастливы… Все, что я хочу, это чтобы моя Ирочка была счастлива… Господь милостивый да благословит вас обоих!
И он перекрестил Яновского.
— Не думайте, что это был большой сюрприз… я подозревал… видел, как вы смотрели на мою красавицу… ну, осчастливили меня на старости лет!
Яновский стоял молча и слушал Баранова. Он совершенно обомлел и ничего не мог произнести.
—
— Ира!.. Ирочка, иди сюда!
Не успел он позвать дочь, как дверь вдруг широко распахнулась, и в комнату ворвалась Ирина.
— Я здесь, папа! — радостно вскрикнула она. Очевидно, она была недалеко от кабинета в это время… подозрительно близко!
Баранов посмотрел на нее, нахмурился было — что за манеры… — потом широко улыбнулся и взял ее за руку:
— Вот она, Семен Иванович, мой северный американский цветочек. Ирина, этот молодой человек просит твоей руки!.. — Он озорно подмигнул ей: — Ты думаешь, что мне следует дать вам разрешение?
Ира нежно обняла отца.
— Ты уже разрешил, папа, вижу по твоему лицу, по твоим глазам!
— Вот современная молодежь, — как бы сокрушаясь, сказал Баранов, — за спиной родителей решают такие важные дела… где это видано!
Он посмотрел на обоих:
— Какие времена настали… Молодежь сама решает, без родителей, такие важные дела… Ну хорошо, становитесь оба вот тут, посредине комнаты… я сейчас принесу образ, благословлю вас.
Он пошел в угол, снял старинную икону архистратига Михаила, святого покровителя селения, и подошел к молодым людям.
Ирина с Семеном стали на колени, и Баранов торжественно поднял икону:
— Да благословит ваш союз Святой архангел Михаил на вашу совместную жизнь, дети мои, дорогие… даст вам святой покровитель счастливую, беззаботную, долгую жизнь и все остальное, что придет с этим — здоровье, счастье, благополучие и… детей!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ: ПЕРЕДАЧА ВЛАСТИ
1
Начались оживленные и радостные приготовления к свадьбе, и вдруг среди всего этого оживления Баранову был нанесен жестокий удар, больно ранивший его самолюбие.
Капитан-лейтенант Гагемейстер, прибывший в Новоархангельск два месяца тому назад с инструкциями сменить Баранова, если сочтет это необходимым, тем не менее в течение двух месяцев не делал этого. Трудно понять, чем он руководствовался в своем решении, но как только началась предсвадебная суматоха, он 18 января 1818 года неожиданно отдал распоряжение комиссионеру корабля Хлебникову принять дела конторы в Новоархангельске.
Одновременно с этим Гагемейстер, даже не посоветовавшись с Барановым, приказал капитану «Суворова» Панифидину начать погрузку мехов на его корабль для срочной отправки судна в Петербург. Возмущенный такими действиями Баранов потребовал от Гагемейстера объяснения его поведения. Гагемейстер посмотрел на него, как на осужденного преступника, вынул из большого кармана своего мундира солидный пакет и с холодным взглядом молча передал его Баранову. Это было распоряжение правления Российско-Американской компании о том, что правление «принимает его просьбу» об отставке и назначает на его пост капитан-лейтенанта Гагемейстера, которому надлежит немедленно же начать приемку дел.