Коля из села Снегири
Шрифт:
А может, они там, в танке, ещё не знают о том, что кончилась война, что в самом центре Германии, в Берлине, уже сдались фашистские главари и даже подписали специальный документ, который называется "Акт о безоговорочной капитуляции"?..
Наконец мы увидели этот танк. Он стоял на бугорке за кустами. Видимо, в танке не осталось ни капли горючего, его мотор заглох, и мрачная стальная машина
А издалека, и справа и слева, доносились радостные звуки далёких оркестров - люди повсюду праздновали своё освобождение, и только тут, за пятнистой бронёй, всё ещё, притаившись, пряталась опасность.
Пушка на заглохшем фашистском танке вдруг зашевелилась, будто искала, в кого бы выстрелить...
Мы на всякий случай залегли...
– Да нет, братцы, - сказал Николай Яковлевич.
– Не может этого быть! Они там просто не знают, что войне конец. Надо им просто сказать об этом...
– А кто им скажет?
– Да хоть и я!
– А как ты им скажешь?
– Просто встану и крикну.
– А они не услышат.
– А я подойду поближе.
– А они выстрелят.
– А я помашу белым флагом.
– А где ты его возьмёшь?
– Привяжу нательную рубаху к палке, вот тебе и флаг.
– А что крикнешь?
– Что крикну?.. Мир, крикну. МИР!
– А они не поймут по-русски.
– А я - по-немецки.
– А как по-немецки "МИР"?
– Не знаю.
Но тут Коля увидел на траве листовку, которую сбросил немцам наш самолёт. В ней по-русски и по-немецки было написано: "ФРИДЕН - МИР!"
Коля очень обрадовался:
– Вот! Я крикну им "ФРИДЕН!!", и они поймут.
В следующую секунду он уже снял с себя гимнастёрку, потом белую нательную рубаху, привязал её к палке и поднялся во весь рост.
Мы продолжали лежать на траве, и, наверное, поэтому небольшой Коля Исаев казался нам сейчас снизу очень высоким.
Он слегка поёжился от весеннего ветерка и улыбнулся друзьям:
– Весна - весной, а зябко... Ну, пойду я...
И Коля пошёл к танку.
Он как можно выше поднял на палке свою белую рубаху.
– ФРИДЕН!
– крикнул он и подумал: "Нет, они там в танке, наверное, не слышат его".
Коля прошёл ещё
– ФРИДЕН!!
Сейчас пушка танка была направлена прямо ему в грудь.
"Чего же они, глупые, не отвернут пушку?
– подумал он.
– Ведь в живого человека целятся".
Так он подумал и снова крикнул:
– ФРИДЕН!!!
В ответ на это пушка выстрелила.
Прозвучало и затихло вдали глухое эхо выстрела, а мёртвый Коля продолжал стоять.
Потом упал.
– КОЛЯ!!!
Мы бросились к нему. Мы забыли про танк, бежали во весь рост, не пригибаясь. Это как раз больше всего и напугало фашистов. Они в ужасе выпрыгивали из танка и исчезали в кустах.
А Коля лежал на зелёной, весенней траве и смотрел неживыми глазами в голубое небо.
Это действительно очень страшно, когда человек уже не живёт, а всё ещё как будто смотрит.
...Мы закрыли его глаза. Теперь казалось, что Коля спит.
Он был ещё совсем мальчиком.
Он успел всё-таки увидеть, как кончается война, и поэтому, наверное, его губы сейчас улыбались.
Мы похоронили его под старым дубом.
Позже, несколько лет спустя, чехи и словаки поставили на том месте каменный обелиск. А пока мы просто прибили к дереву крышку от снарядного ящика - всё, что у нас было, - и написали на ней:
ИСАЕВ НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ
Родился в 1926 году - пал смертью храбрых
9 мая 1945 года.
...Он был ещё очень молодым - наш Коля.
Мы стояли и молчали, когда сзади остановилась машина. Из машины вышел наш генерал.
Он прочёл надпись над могилой, закрыл глаза, спросил:
– Как это?..
Ему рассказали.
– Кто у него есть на родине?
Генералу отдали конверт с письмом Прасковьи Кузьминичны, где был её адрес.
Он спрятал письмо в нагрудный карман.
– Я сам ей напишу.
Генерал опустился на колено и выше всех слов приписал:
ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
Он встал и поднял свой пистолет.
Мы подняли свои автоматы.
И над могилой нашего друга загремел салют.
Мы выпустили в небо весь наш боезапас, ведь война окончилась и больше он нам был не нужен.