Колыбельная
Шрифт:
– Заткнись, - говорю я.
– А сейчас, ребята, - я слышу, как Декстер произносит это со сцены, а свет вокруг становится приглушенным: - Вашему вниманию… маленькая медленная песня.
Звучат первые аккорды «Our love is here to stay», немного неловко, и люди, которые избегали танцпол во время быстрых песен, поднимаются со своих мест и разделяются на пары. Передо мной возникает Дженнифер Энн, от нее пахнет мылом для рук, она скользит пальцами по ладони Криса, убирая хлеб из его рук.
– Пойдем, - шепчет она, тактично перекладывая хлеб на ближайший столик. Как бы я к ней не относилась,
– Давай потанцуем.
– Конечно, - соглашается Крис, вытирает рот и следует за ней, он бросает на меня взгляд, когда они достигают танцпола.
– Все в порядке?
Я киваю.
– Все хорошо, - отвечаю я. В зале становится тише, начинает играть музыка, люди переходят на шепот, когда они двигаются щека к щеке. На сцене, в то время как Декстер поет, клавишник явно скучает и поглядывает на часы. Я его понимаю. Что такого в этих медленных песнях? Даже в неполной средней школе я ненавидела, когда музыка замедлялась, после чего кто-то прислонял свое потное тело к тебе.
Когда танцуешь по-настоящему, ты не чувствуешь себя пойманным в ловушку, вынужденный раскачиваться взад и вперед вместе с незнакомцем, который теперь, только из-за того, что вы слишком близко, считает нормальным схватить тебя за зад или за что-нибудь еще в пределах досягаемости. Что за бред. Это и есть бред. Абсолютный. Потому что все медленные танцы направлены на то, чтобы приблизить к себе того, кого хочешь или быть приближенным тем, от которого ты желал бы держаться подальше, и еще дальше. Ладно, мой брат и Дженнифер Энн явно без ума друг от друга, и, да, ладно, слова песни довольно милы и романтичны. Я в том плане, что это не совсем плохая песня или что-то вроде того. Просто это не мое.
Я хватаю бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта, делаю глоток и морщусь, когда пузырьки попадают мне в нос. Я борюсь с кашлем, когда чувствую, что кто-то подошел ко мне. Я оглядываюсь и вижу девушку, которая работает с Доном - ее зовут Марти или Патти, в середине имени точно есть «т». У нее длинные волосы с химической завивкой, густая челка. Еще она слишком надушена. Она мне улыбается.
– Я люблю эту песню, - говорит она, делая глоток своего напитка и вздыхая.
– А тебе?
Я пожимаю плечами.
– Я полагаю, - отвечаю я, в то время как Декстер наклоняется к микрофону и закрывает глаза.
– Они выглядят такими счастливыми, - продолжает она, и я следую за ее взглядом, направленным в сторону моей матери и Дона - они смеются и наклоняют друг друга, когда музыка стихает. Она хлюпает носом, и я понимаю, что она скоро заплачет. Свадьбы очень странно действуют на некоторых.
– Он действительно счастлив, не так ли?
– Ага, - говорю я: - Так и есть.
Она промокает глаза, затем взмахивает рукой, как бы извиняясь, и качает головой.
– Ох, дорогая, - говорит она: - Прости меня. Я просто…
– Я знаю, - я хочу избавить себя от тех слов, которые она готова произнести. С меня достаточно сентиментальностей для одного дня.
Наконец, последний куплет подходит к концу. Марти/Патти делает глубокий вдох, моргая, когда свет снова загорается. При подробном рассмотрении я замечаю, что она действительно плакала:
– Я должна… - говорит она надтреснутым голосом, дотрагиваясь до лица.
– Мне надо освежиться.
– Приятно было повидаться, - я отвечаю ей так же, как и остальным, с кем мне пришлось разговаривать всю ночь, тем же веселым «хэй-свадьба-хоу!» голосом.
– И мне, - у нее меньше энтузиазма. Она уходит, врезаясь в стул на своем пути.
Достаточно, думаю я. Мне нужен перерыв.
Я иду вдоль стола с тортом и выхожу на парковку, где пара парней в форме официантов курят сигареты и доедают остатки слоек с сыром.
– Эй, - я обращаюсь к ним: - Можно стрельнуть одну?
– Конечно.
Парень повыше ростом, с модельной стрижкой, достает из пачки сигарету и протягивает мне. Он вытаскивает зажигалку и держит, пока я наклоняюсь и делаю несколько затяжек.
Он понижает голос и шепчет:
– Как тебя зовут?
– Хлоя, - отвечаю я, отклоняясь от него.
– Спасибо.
Я скрываюсь за угол, несмотря на то, что он зовет меня, нахожу место между мусорными баками у стены. Я скидываю туфли, затем смотрю на сигарету в руке. У меня так хорошо получалось: восемнадцать дней. Она даже не так хороша, на самом деле. Просто слабая поддержка в эту плохую ночь. Я бросаю ее вниз, наблюдаю, как она тлеет, отклоняюсь на ладони, вытягивая спину.
Внутри группа прекратила играть, им все аплодируют. Затем зазвучала музыка с диска отеля, и, несколько секунд спустя, дверь в стене открылась, и оттуда, громко переговариваясь, вышли «Джи Флэт».
– Это дерьмо, - сказал гитарист, доставая пачку сигарет из кармана, и вытряхивает одну.
– После этого, никаких свадеб. Я серьезно.
– Это деньги, - говорит Ринго, барабанщик, делая глоток воды из бутылки, которую держит в руках.
– Не в этом случае, - ворчит клавишник.
– Тут явно пожадничали.
– Нет, - возражает Декстер, проводя рукой по волосам.
– Это залоговые деньги. Или вы все забыли? Мы должны Дону, помните?
Все неохотно соглашаются, потом замолкают.
– Я ненавижу делать каверы [10] , - наконец произносит гитарист.
– Я не понимаю, почему мы не можем играть свою музыку.
– Для этой толпы?
– говорит Декстер.
– Будь посерьезнее. Не думаю, что дядюшка Милти из Сагино [11] желает танцевать под твои различные вариации «The Potato Song» [12] .
10
Авторская музыкальная композиция (часто известная) в исполнении другого музыканта или коллектива.
11
Город в США, штат Мичиган.
12
«Песня Картошки» - дословно.