Команда Альфа
Шрифт:
Мы вместе читаем твои письма, где ты отчитываешься в своих делах и достижениях. Я и помимо этого получаю о тебе сведения, надеюсь, догадываешься, каким образом? Я горжусь тем, что ты солдат такой удивительной армии и что ты преуспеваешь в учебе.
Не забывай о том, что тебя учат с оружием в руках охранять свободный мир, защищать западную культуру, искусство, религию, гуманизм от посягательства азиатских варваров.
Благодаря моим связям я имею возможность неотрывно следить за твоей дальнейшей судьбой. Я окажу тебе всяческое содействие, чтобы ты мог продвигаться на избранной тобой стезе, ты же в свою очередь знай: настанет время, и на твою долю выпадет немаловажная роль в освободительном движении.
Да хранит тебя Бог.
Целую.
Отец»
Письмо от отца пришло тогда, когда я уже благополучно сдал экзамены после второго тренинга. Мне стало легче оттого, что отец опять дома и что это произошло благодаря мне. Было очень приятно читать похвалу отца. Что до его обещания в отношении помощи мне, то я совсем не придал этому значения. Достигнутые успехи делали меня уверенным в себе, и мне казалось, что в протекции я вовсе не нуждаюсь. Однако последняя фраза письма засела у меня в голове. Что он подразумевает? Какая роль и в каком освободительном движении? Я ничего не мог понять. Несколько дней ломал над этим голову, но потом происшедшие события отвлекли меня.
Через неделю командование сообщило, что мне оказана большая честь.
— Вы поедете в Форт-Беннинг. Мы командируем вас на учебу в школу военной полиции. Ведите себя и в дальнейшем так же хорошо — ведь вы должны будете стать примером для десятков тысяч уроженцев Америки! — таковы были напутственные слова майора,
Самое быстрое средство передвижения и самый распространенный вид связи на этих необъятных пространствах — авиация. И я снова в самолете.
Приземлились мы в штате Джорджия. Однако ощущение у меня было такое, будто я снова очутился в Баконе [4] . От аэродрома к городу вела довольно длинная шоссейная дорога. У меня сердце замирало от волнения, когда мы мчались по шоссе к холмам, поросшим пышными лиственными деревьями.
4
Лесистая местность в Венгрии.
Невысокие горы сменялись здесь долинами, которые поражали своей нетронутой красотой. Зеленые лужайки, живописно извивающиеся речушки, в которых, стоя по колени в воде, невозмутимые рыбаки следили за тем, как клюет форель.
Позднее, когда у меня изредка выдавались свободные от занятий часы и я мог уходить в лес, я все больше убеждался, что и животный мир здесь во многом напоминает мне родную природу. Во время своих одиноких прогулок особенно часто встречал я косуль, оленей, кабанов.
В Атланте, куда нас привезли с аэродрома, у меня было памятное приключение.
Честно сказать, я не питаю особых симпатий к неграм. Но и против них ничего не имею. В общем негритянский вопрос меня не волнует. В бытность мою в Америке меня часто вовлекали в разговоры об ограничениях или о равноправии негров, но я так и не вник в суть негритянской проблемы. Я неоднократно наблюдал, как разгорались страсти и за негров и против них, но, повторяю, меня все это не трогало. Кроме, разве, единственного случая, о котором я и хочу рассказать. Может, именно он и послужил причиной моего молчания при обсуждении участи негров. Этот вопрос я так и не смог разрешить для себя.
Времени у меня оставалось более чем достаточно. Мы уже в полдень опустились на бетон аэродрома, явиться же к месту назначения я должен был, согласно предписанию, только утром следующего дня… И я решил осмотреть город. Атланта — город с более чем полумиллионным населением — сулила мне немало интересного.
В течение целого часа наслаждался я новизной, занимающей всякого приезжего в незнакомом городе.
И тут я наткнулся на такую диковину, которая чуть было не стоила мне жизни.
Где я находился, на какой улице, уже не помню. По правде говоря, меня не столько интересовали названия улиц, площадей, сколько зрелища, которые передо мной открывались, вся кипучая жизнь города.
Мое внимание привлекла группа возбужденных подростков. Они сомкнулись кольцом вокруг долговязого белесого паренька лет тринадцати, яростно потрясавшего кулаком перед носом негра примерно такого же возраста.
— Толкнул ведь меня, гад! Чуть было из-за него под колеса не попал!
Было похоже, что обвинение это вызвано давней ненавистью, а не этим незначительным фактом.
Я подошел поближе.
На черном детском лице отражался невыразимый испуг. Его глаза метались, тревожно сверкая белками. Углы губ были опущены, казалось, он вот-вот расплачется. Кожа на его лице выглядела серой, наверное от страха.
— Неправда! Я даже не коснулся его!
— У-у, черномазая образина! Может, скажешь, что белые врут?
Кто-то из детей плюнул в него.
Негритянский мальчик рукавом рубашки стер плевок и втянул голову в плечи, так как в этот момент кулак долговязого блондина описал дугу и опустился на его лицо.
— Бей! Бей!
— Да ты по голове его!
Срывающиеся тонкие и грубые голоса подростков слились в один общий гул. Вдалеке у перекрестка появились фигуры нескольких взрослых людей. Они хладнокровно, не спеша приближались к группе подростков. То были белые.
«Здесь пахнет линчем», — спохватился я.
Мне и в голову не пришло бы вмешаться, не встреться я взглядом с негритенком. Лицо его уже в нескольких местах кровоточило, а в глазах застыл смертельный страх затравленного зверька.
Но это были глаза человека.
Более того, глаза ребенка.
Мне свойственно быстро принимать решения. Да и времени не было для раздумий. Я бросился к мальчишкам растолкал их и схватил негритенка за руку.
— Бежим!
Вот когда пригодилась мне полученная в Джэксоне тренировка! Мальчика я буквально волочил за собой, с перепугу у него не было сил даже спасаться.
Вслед нам несся дикий вой — юнцы уже очнулись от удивления. К ним теперь присоединилось несколько взрослых. За нами началась погоня.
Я чувствовал, что от быстроты наших ног зависит жизнь нас обоих. Если настигнут — не миновать линчевания.
Вдобавок нам угрожала опасность окружения. Преследователи знали город, а я нет. На чернокожего мальчугана рассчитывать не приходилось: он был скорее мертвым, чем живым, и перебирал рядом со мной ногами по инерции.
Вдруг из переулка вырвался автомобиль и перерезал нам дорогу. Я решил, что это конец.