Команда
Шрифт:
В конце концов я согласился. Но оговорил, что буду работать только до конца года.
Приступил к делу с очередного матча «Пахтакора» в Ростове. Мы подряд выиграли в четырех встречах. В чем причина? Есть в футболе элемент, который срабатывает автоматически,— смена старшего тренера команды. Происходит психологическая мобилизация игроков, они невольно подтягиваются, понимая, что от того, какое впечатление произведут на нового тренера, во многом зависит их дальнейшая футбольная судьба...
В первые же дни после авиакатастрофы нам удалось собрать группу дисциплинированных игроков, которые очень добросовестно выполняли
Закончился сезон 1979 года. Некоторые игроки уехали. Никто никого не держал. Был договор: сколько сможете, ребята, столько будете играть. У всех ведь есть какие-то личные планы, семейные обстоятельства. Мы не занимались напрасными уговорами, мол, оставайтесь, нам без вас трудно придется. Мы занимались работой с футбольной молодежью республики, и она на следующий год пробовала свои силы на поле.
Почему уехал я? Я уже говорил, что согласился принять команду лишь при вполне определенном условии о продолжительности работы в Ташкенте. Предлагали ли мне остаться? Безусловно. Но я посчитал нужным выполнить прежнюю договоренность.
Уходить было чрезвычайно трудно. С одной стороны — чисто человеческие доводы, с другой — профессиональный долг, какие-то собственные жизненные планы, связанные с реализацией своих тренерских возможностей. Был, конечно, веский аргумент — память о ребятах, вместе с которыми мог и я исчезнуть с этого света. Но эмоции пришлось убирать, так как была разработана четкая программа дальнейшей профессиональной деятельности. Вот поэтому я и принял такое решение.
Яков Аранович:
— Когда стало известно, что «Пахтакор» принимает Олег Петрович Базилевич, кое-кто поначалу опасался, что возникнет разлад между игроками и тренерами. От Базилевича ожидали особой суровости в обращении с футболистами. В нашем мире все о всех все знают... Так вот о Базилевиче говорили, что человек он сухой, жесткий и с этаким наукообразием в речах. Но Олег Петрович проявил неожиданную для нас гибкость я осмотрительность. При первом же серьезном разговоре с командой он прямо заявил, что и весь коллектив в целом, и каждый игрок в отдельности недостаточно подготовлены к настоящей игре. Да мы ведь и сами это понимали. Разумеется, он и принуждал, а не только убеждал трудиться на совесть. Естественно, не смотрел сквозь пальцы на существенные проступки футболистов. Но общее впечатление было такое, что новый старший тренер настроен работать с «Пахтакором» не один год.
И вскоре мы все почувствовали, что команда наша может и должна побеждать соперников любого ранга.
А потом произошла эта трагедия.
Выступая на траурной церемонии, Базилевич сказал: «Мы продолжим дело этих ребят!» Руководству республики, коллегии Спорткомитета, всем нам он во всеуслышание пообещал в те дни, что будет и дальше работать с командой...
Но в декабре насовсем уехал в Москву... Нет, я не сужу его, хотя многие, и в первую очередь болельщики, обиделись. Каждому свое. Зачем только слова красивые говорить?..
М. И. Ибрагимов:
— К уходу Базилевича мы все отнеслись с большим сожалением. Прежде, когда дикторы на стадионе «Пахтакор» называли его имя, трибуны взрывались аплодисментами. А год спустя, когда Базилевич приехал к нам на игру во главе команды ЦСКА, над стадионом после его фамилии разнесся оглушительный свист.
Да и команда тяжело перенесла все это. К тому матчу с ЦСКА, о котором я сейчас вспомнил, ребята готовились, как ни к какому другому. Никто их специально не настраивал на эту игру, они сами вышли на поле с горячим желанием победить ЦСКА и доказать своему бывшему наставнику, что мы и без него чего-нибудь стоим. И «Пахтакор» не обыграл, а просто разгромил команду Базилевича.
У Олега Петровича, тренера-профессионала, обладающего собственной позицией, я бы даже сказал, нестандартным футбольным мировоззрением, был реальный шанс собрать, обучить и закалить в играх совершенно новый «Пахтакор». Такую команду, которая не уступала бы погибшей, которая смогла бы со всеми основаниями претендовать на самые высокие места в футбольной табели о рангах. Ему предоставлялось право на уникальный эксперимент.
Базилевич отказался от этого шанса и от этого права.
Вот почему я говорю о его поступке с сожалением.
Сергей Мосягин:
— Приглашение стать старшим тренером «Пахтакора» было для меня полной неожиданностью. В конце 1979 года я работал тренером юношеской сборной СССР. Вызвали меня в Спорткомитет СССР. В кабинете начальника Управления футбола В. Колоскова я застал председателя Спорткомитета Узбекистана М. Ибрагимова. Оба они обратились ко мне с просьбой помочь в становлении «Пахтакора». Я воспринял это предложение как партийное поручение. Действительно, команда находилась в труднейшем положении. Совесть не позволяла мне уклониться от этой работы. Через лия дня я был уже в Ташкенте.
Был конец ноября. Некоторые из игроков, приезжавших выступать за «Пахтакор», покинули его — Глушаков, Якубик, Василевский. Прекратили играть местные мастера Исаков и Могильный. Команда была попросту неукомплектована, а о выборе — кого на какое место ставить? — и вообще речи не было. Словом, ситуация сложилась очень нелегкая.
Необходимо было убедить руководителей футбола в Узбекистане, что задачу укомплектования «Пахтакора» следует решать прежде всего с помощью способных молодых футболистов самой республики. Я начал разъезжать по узбекским городам, просматривал многочисленные клубы второй лиги, на некоторые матчи посылал своих помощников. В результате этих поисков в команде появились Кабаев, Иванов, Турчиненко, Пак, Байметов, Исламов и другие.
У меня был такой план: пользуясь предоставленной нам возможностью — не покидать высшую лигу независимо от занятого места,— просмотреть и по возможности испытать в игре всех перспективных игроков республики, постепенно создать костяк настоящей команды. А в конце сезона проверить все позиции и, если на какие-то из них в республике не найдется достойных кандидатов, пригласить более опытных футболистов из других клубов страны.
Могу сказать прямо, что эта идея особой поддержки не получила. Меня понимали только некоторые из спортивных руководителей. Остальные требовали успешных результатов не впоследствии, а сейчас, немедленно, любой ценой. Они настаивали на привлечении в команду ведущих мастеров из других клубов высшей лиги. Все это, конечно, вносило в работу нервозность.