Командировка в ад
Шрифт:
Уже через пару минут я понял, отчего у Юли такой голос — Сашке опять поплохело. Вызвали «Скорую», та приехала быстро, но сделать почти ничего не смогла, и они снова отправились в больницу.
Очередь на операцию пока не подошла, так что просто привести девочку в норму. Насколько возможно.
— Вот черт, — сказал я. — Боже… как я хочу быть там с вами… если бы не эти деньги!
В этот момент я был противен себе до последней степени — да, вроде бы я пытаюсь спасти дочь, но при этом изменяю Юле направо и налево, веду себя как последняя
— Может быть, мне обратиться к родственникам, а ты вернешься? — спросила жена.
— Нуу… сейчас с транспортом проблема, вернуться сразу не выйдет, так что подожди.
Да, портал домой находится на «Гневе Гегемонии», а тот вполне мог покинуть Бриа. Понятно, что в городе аборигенов тоже могут быть порталы, но можно ли настроить один из них так, чтобы попасть в офис ООО «Гегемония» в моем родном городе, да и как его настраивать — я представления не имел.
Мы поговорили еще немного, и я ухитрился даже поднять Юле настроение.
Прощаясь с ней, я решительно сжал кулаки — ничего, я вернусь домой, выберусь из этого ада, прорвусь к Земле, сделаю для этого все, что угодно, и я не буду больше тыкать своей писюлиной в каждую встречную деваху, хватит уже этого детского разврата, не мальчик давно.
— Эх, ты… — сказала жена, и связь разорвалась, я вновь оказался на плаце концлагеря, уставший до полусмерти, голодный, с болью в синяках и мышцах.
А чтобы выбраться — мне нужны силы, поэтому нужно пойти и немного поспать. Построение я не пропущу, но лишний час отдыха урву, и глядишь — тело мне за это скажет спасибо, когда надо будет.
Я проковылял через плац и вошел в пустую комнату.
Но не успел лечь, только сел на койку, и тут рядом возникла Пира, уставилась на меня огромными фиолетовыми глазами: руки ее были сложены перед грудью, перья на голове пошевеливались, выдавая сильное волнение.
— Егор! — воскликнула она, и дальше понесла что-то, звучавшее для меня смесью кошачьего мяуканья и птичьего щебета.
Я вздохнул и аккуратно включил переводчик.
— …невозможно так жить! — закончила девушка.
Я съежился в ожидании дикой боли, но она не пришла, и я расправил плечи, поднял взгляд на Пиру.
— Извини, с ушами плохо. Повтори, пожалуйста. Дело такое… — я пожал плечами.
Мы с Максом решили держаться версии, что у меня проблемы со слухом, а то не хватало сплетен о том, что я схожу с ума.
— Ты издеваешься! — воскликнула Пира. — Я хочу тебя, бегаю за тобой! А ты, а ты…
Она всхлипнула, глаза ее заблестели, губы задрожали.
— Нет. Я правда не всегда слышу теперь, — сказал я, поеживаясь от неловкости. — Слишком много били по голове, чтобы я сдох.
— Бедненький! — она бросилась на меня, принялась целовать; тонкие, но сильные руки обняли меня за шею. — Красавчик мой! Давай я сделаю тебе хорошо! Утешу тебя! Раздевайся!
«Ты тоже договорилась с Дю-Жхе насчет двери?» — очень хотелось мне спросить, но я удержался.
— Я не могу, ничего
Но Пира уже раздевалась сама — решительно стащила майку через голову, и я увидел ее маленькие округлые груди, трогательный пупок на плоском животе, и невольно отреагировал на все это.
— Давай-давай, — горячо шептала она, расстегивая пояс. — Я так хочу тебя… О, не могу! Любименький…
Стройные бедра, которых так хочется коснуться, снять с нее то, что еще осталось. Повторить то, что случилось между нами в палатке — ведь это было и правда классно, совсем не так, как с другими.
Но я не мог! Сразу после разговора с Юлей, когда я поклялсяхранить верность!
— Пира, стой! — сказал я громче.
Она замерла, с недоумением разглядывая меня и содрогаясь всем хрупким телом — никаких изъянов, прекрасная осанка, длинные ноги, идеальная фигура земной модели.
— Я правда не могу, — я отвел взгляд. — Это было здорово, но неправильно… ошибка… Извини меня!
Слезы буквально брызнули у нее из глаз, и я напрягся, ожидая пощечины.
— Ты… ты…сволочь! — между рыданиями выдавила Пира. — Я тебе… а ты со мной?.. Подонок!
Она натянула штаны, наклонилась, чтобы поднять майку, и в этот момент я едва не сдался — такой красивой и соблазнительной она была. Но удержался, буквально заставил себя сидеть неподвижно, и девушка, утирая лицо, вылетела из спальни.
Я отключил переводчик и остался сидеть на кровати, чувствуя себя последней свиньей.
Шнобель стоял у стены, растерянно моргая, потирал свой огромный нос, открывал и закрывал рот.
— Невежествен же тот, кто отвергает знание истинное, тот низвергнут прочь будет! — изрыгал речитативом Шесть Гор на своем языке, а стоявший позади меня Макс шептал те же слова на русском, чтобы я понимал.
Пять Листьев и двое его подчиненных из конвоя держали автоматы упором в плечо, и руки их не дрожали.
— Гибель же его всеобщему благу послужит! — продолжал разоряться жрец, а я не мог поверить, что все это творится наяву.
Сегодня бриан устроили нам «экзамен» — мы должны были отвечать на вопросы, вспоминать, о чем были лекции из динамиков, которыми нас пичкали строго через день. Шнобель не смог внятно ответить ни на один, видимо голод и усталость доконали его, и умная башка с начитанностью не помогли.
И Шесть Гор велел поставить его к стенке.
Но нет… они же не расстреляют его вот просто так… это акция устрашения!
— И тако же помнить надобно, что сие есть проявление милосердия, дело радости, — жрец сделал паузу, а потом отрывисто скомандовал: — Пли!
Три автомата затрещали одновременно, Шнобель коротко вскрикнул, и из тела, пробитого пулями, брызнула кровь. Его отшвырнуло назад, и он сполз по стене, оставляя багровые полосы, содрогнулся несколько раз и затих.
Я закрыл глаза, чтобы спрятать бушующую внутри бурю: ярость, ненависть, гнев.