Комдив. Повесть

Ковалев Валерий Викторович

– Жалко, что разбили кухню,– сказал кто-то из курсантов. – Щас бы в самый раз пожрать.

Затишье длилось примерно час (ездовые подвезли десяток ящиков патронов) расчет «максима» стал набивать ленты, остальные поправляли бруствер – ждали новой атаки, и она началась. Небо к тому времени прояснилось, из-за туч неярко проглянуло солнце, начало теплеть.

А потом со стороны, куда отступила конница, раздался неясный гул, вскоре переросший в рокот. Из легкого тумана возникли две тени, обретшие непонятные очертания.

– Что они еще

задумали? – прошелестело по траншее, все напряглись.

Тени между тем материализовались, превратившись в две химерные, похожие на утюги конструкции. Все увеличиваясь в размерах и железно лязгая, они, в синих выхлопах, медленно ползли вперед.

– Это английские танки, – обернулся один курсант. – Видел один такой на Северном фронте под Архангельском. Жуть.

Бронированные чудовища меж тем, разошлись по сторонам (один пошел в стык с соседями) а за ними возникли цепи пехоты.

– Одна, вторая, третья, – прищурившись, считал Сорокин.

– Да, гранатой такого не возьмешь, – перешептывались курсанты, вглядываясь в невиданную технику.

Затем обе машины ударили из бортовых пушек и пулеметов (над головами пронесся свинцовый смерч) из траншеи кто-то выскочил и, бросив винтовку, петляя, как заяц, побежал в тыл.

– Назад! – обернулся начальник курсов, а потом навскидку выстрелил из револьвера – беглец, сломавшись пополам, зарылся лицом в песок.

Позади рявкнули батарейные трехдюймовки (два снаряда вздыбили землю перед танком), а последний попал в нижнюю часть башни. Голиаф, взревев двигателем, развернулся бортом, дернулся и затих.

– Огонь по пехоте! – раздалась команда, вслед за ней ударил дружный залп, зачастил «льюис», к нему присоединился «максим». Набегавшие за танком цепи смешались, отстреливаясь, стали отступать. Мигом позже из люков выскочили несколько, в черной коже, пригнувшись, кинулись вслед.

– А, не нравится! – заорал кто-то из матросов – всех срезала прицельная очередь.

Вторая машина, ползущая на соседей, огрызаясь пулеметами, тоже попятилась назад, за отступавшей пехотой

Когда все растворилось вдали, и стрельба стихла, в траншее послышались возбужденные голоса, матерки и даже смех – ну мы им и дали, братцы!

– Молодцы, канониры! – высунулся кто-то из окопа.

– Учитесь, пехтура! – басовито откликнулись за орудиями.

По траншее передали – взводных к командиру. Александр, придерживая на боку кобуру, поспешил вдоль траншеи. Переступил бойца, которому второй бинтовал голову, а потом убитого с распоротым осколком животом.

За поворотом, в одной из пулеметных ниш, оборудованных под наблюдательный пункт, уже стояли два комвзвода – Лемешев и Приходько, а начальник курсов в бинокль рассматривал подбитую машину, до которой было саженей* полтораста.

– Что по этому поводу мыслите? (обернувшись, опустил).

– Гарно сработали пушкари, – тряхнул мосластым кулаком Приходько.

– Влепили по первое число, – поддержал Лемешев.

– Хорошая огневая точка, –

сказал последним Александр.

– Вот это правильно, – кивнул начальник. – Я бы сказал, стратегическая. Так что, Ковалев, бери четырех курсантов и по-пластунски туда. При новой атаке нас поддержите.

– Есть,– козырнул взводный, поспешив обратно.

– Значит так, – вернувшись, обратился к своим. – Приказано использовать английский танк, под огневую точку. Я старший, нужны еще пять.

– Я пойду, – сказал Рогов.

– Мы тоже, – добавили Янсонс с Жариковым и матрос из отряда Сорокина, пояснив, что в прошлом комендор*.

Оставив за себя Савицкого (из бывших юнкеров), Ковалев с группой, захватив винтовки, перевалили бруствер. Прячась в воронках, за трупами лошадей и убитыми белогвардейцами, через полчаса подползли к химерной громаде танка.

Даже сейчас, неподвижно застыв, он вызывал оторопь. На зеленой, в пулевых отметинах броне рядами шли плоские заклепки, холодно блестели траки широких гусениц, по бортам торчали две куцых пушки, вверху пулеметы.

– Вон та-мм вход, – просипел Янсон, подобрались к открытой броневой двери сбоку, через порожек поочередно влезли внутрь.

– Ну, прям как на корабле, – почмокал губами Рогов.

– Ага – подтвердил комендор, остальные завертели головами. Сверху лился электрический свет, в центре, под кожухом, тускло блестел двигатель, в поворотных башнях виднелись замки орудий, впереди, уронив разбитую голову на штурвал, застыл на сидении офицер в кожанке с золотыми погонами.

– Знакомая система, – прильнув к прицелу пушки, завертел поворотный механизм комендор, назвавшийся Костей.

– И снарядов навалом, – ткнул грязным пальцем Жариков в похожие на соты кокоры*, остальные проверили четыре пулемета «Гочкис» с заправленными в них кассетами.

– Жаль, огонь можно вести только с одного борта,– пощелкал затвором Ковалев.

Рогов в это время прошел узким проходом к офицеру, вытащив того с сидения и обернулся к Жарикову, – Серега, выкинь отсюда его благородие. Тот, уцепив за плечи, проволок офицера к двери, и, вытолкнув наружу, задраил изнутри клинкет.

– Хлопцы, тут и жратва есть! – радостно заорал отделенный, вытащив откуда-то ящик консервов и упаковку галет. – Там еще коробка сахара и цибики с чаем.

Получив по банке, вскрыли ножами (внутри оказалась свинина в желе) подкрепились, хрустя поджаристыми хлебцами, затем похрустели рафинадом, запивая водой из фляги.

– Да, так можно воев-вать,– сытно икнув, прислонился к холодной броне Янсонс.

Оставшись у одного из пулеметов наблюдать, взводный приказал всем отдыхать. От еды бойцы осоловели, глаза слипались, на землю опускались сумерки, моросил мелкий дождь. Спустя час, его сменил Рогов.

– Видать атаки сегодня не будет, – широко зевнув, задымил цигаркой. – Так что Саша, припухай пока. Завернувшись в шинель и опустив клапана буденовки, Ковалев провалился в сон.