Комдив
Шрифт:
Штаб группы армий «Север»
Командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Кюхлер мрачно размышлял о последних неудачах, а главное, о том, что задумали русские. И в этот самый момент фон Кюхлер получил ответ на свой вопрос.
В его кабинет, постучавшись, вошёл начальник штаба генерал-майор Хассе.
– Господин командующий, – начал он, – плохие новости. Русские перешли в наступление и уже захватили первую линию обороны. Все наши попытки остановить их неудачны: русские применили новую тактику, и мы не в состоянии их сдержать.
– Что за новая тактика? Почему их невозможно остановить?
– По сообщению с передовой, русские пустили в атаку большое количество своих «ворошиловых», а кроме них и штурмовые орудия. Новые русские самоходки имеют очень толстую лобовую броню и орудия корабельного калибра. Наши полевые и противотанковые орудия не в состоянии их остановить, русские просто выходят на дистанцию прямого выстрела и из своих орудий уничтожают все наши огневые точки. Нескольких выстрелов прямой наводкой вполне хватает, чтобы подавить любой дот или другую огневую точку. Позади них движутся значительные силы лёгких танков и пехоты, а кроме того и множество наших бронетранспортёров, захваченных русскими. Они просто подавляют массированным орудийно-пулемётным огнём любые наши попытки их остановить.
– А что наша тяжёлая артиллерия, что авиация? Они что, бездействуют?!
– Никак нет, господин командующий. Наша артиллерия находится под постоянным огнём тяжёлой артиллерии русских, вместе с ней русские задействовали и свой флот, а авиация ведёт ожесточённые воздушные бои. Русские, задействовав практически всю свою авиацию, не подпускают наши бомбардировщики к своим атакующим войскам. Редкие прорвавшиеся самолёты встречают сильным зенитным огнём: у них оказалось неожиданно много мобильных зенитных установок.
Фон Кюхлер мрачно молчал. Новости были пренеприятнейшими, а главное, он не знал, что ему делать. Своими действиями русские вывели из игры его тяжёлую артиллерию и авиацию, а полевая артиллерия и танки были малоэффективны против русских «ворошиловых» – разумеется, при их грамотном использовании. А в том, что русскими командует грамотный и умелый командир, фон Кюхлер нисколько не сомневался. Разведка уже доложила, что его войска атакует русская 5-я ударная армия, которая перед этим прорвала блокаду Ленинграда. Своими действиями она доказала, что воевать умеет.
Вопрос сейчас был только один: как будут действовать русские дальше. В том, что они пробьют коридор к своим войскам в Ораниенбауме, можно было не сомневаться, дело было только во времени, которое им для этого понадобится. Но что дальше? Куда они ударят? В то, что на этом всё закончится, как-то не верилось.
Фон Кюхлеру оставалось только ждать, как будут дальше действовать русские, да стараться не позволить им продвинуться дальше.
Следующий день. Ораниенбаумский плацдарм
Вчера, после того как мы соединились с войсками, оборонявшими Ораниенбаумский плацдарм, я приказал бойцам отдыхать. Вернее, приказал генерал Севастьянов, который нисколько не комплексовал, выполняя мои распоряжения. Повара, пока их товарищи воевали, сварили вкуснейший обед: на продуктах я не экономил, тем более что мы захватили несколько немецких складов с продовольствием. Зная, как в Ленинграде сейчас обстоит дело с продуктами, я не надеялся на хорошее снабжение, даже с учётом того, что по пробитому нами коридору в осаждённый город двинулся плотный поток машин с продовольствием. За остаток вечера бойцы смогли отдохнуть и выспаться, так как отбой скомандовали в восемь часов вечера.
Утром, после плотного завтрака (так как неизвестно, когда удастся пообедать), наша армия принялась за расширение пробитого к Ораниенбауму коридора. С одной стороны, нормальных укреплений у немцев тут не было: раньше были не нужны, а за эту ночь построить просто не успели. Но с другой стороны, значительно увеличился фронт атаки. Если раньше все наши силы были сконцентрированы на фронте длиной максимум три километра, то теперь пришлось растянуть их на полтора десятка километров, так что общая мощь несколько снизилась.
Кроме наших бойцов в операции участвовали выделенные Ленинградским фронтом две стрелковые дивизии и один полк из Ораниенбаума. Они, правда, двигались вторым эшелоном, проводя окончательную зачистку местности и отлавливая небольшие группы немцев, отбившиеся от своих основных сил и по разным причинам не успевшие вовремя удрать.
Из-за больших потерь в артиллерии оказать сильное сопротивление нашим танкам и бронетранспортёрам немцы не могли, хотя всё же умудрялись их подбивать. Общий победный настрой наших бойцов позволял им уверенно идти вперёд, причём тут не было и следа шапкозакидательства. То, что немцы – противник сильный и серьёзный, все уже давно знали, но собственный боевой опыт, а также успехи в наступлении делали своё дело. Бойцы уверенно теснили противника, не подставляясь при этом под ответные выстрелы. Наличие большого количества снайперов в дивизиях позволяло быстро и эффективно уничтожать немецких пулемётчиков, которые могли не только сдержать наше наступление, но и нанести нам большие потери.
К вечеру мы смогли оттеснить немцев ещё почти на десяток километров, и, в принципе, для нормального снабжения Ораниенбаума этого было достаточно. Вечером, когда мы достигли намеченного рубежа, наши части стали отходить к Ораниенбауму, а их место заняли две стрелковые дивизии Ленинградского фронта, которые к нам прикрепили. Весь день они шли во втором эшелоне, почти не вступая в бои с противником, если только не давили редкие и небольшие группы отставших немцев, и теперь должны были занять временную оборону. Большое наличие техники позволило нам быстро вывести войска, так что ночевали мы уже в городе. Нормальных мест там практически не было, но благо уже, считай, настало лето, так что ночи были тёплыми.
А утром – снова в бой. Приходилось опять проламывать немецкие укрепления, но самоходки под прикрытием КВ быстро их все подавили, и около полудня, преодолев немецкую линию обороны, мы двинулись вперёд. Оголив остальные участки фронта, Хозин выделил нам четыре пехотные дивизии, которые, двигаясь за нами, занимали оборону по краям пробиваемого нами коридора. За день мы прошли с боями почти двадцать километров, танки стальным тараном сносили с нашего пути все немецкие части, и тут главным было не допустить, чтобы немцы смогли фланговыми ударами перерезать пробитый нами коридор.