Комната 24
Шрифт:
– Не волнуйся, - решила успокоить ее напарница. – Как только ты спасешь Кира и Ротибора, все встанет на свои места. Кир передаст трон Ротибору. И Агафья отойдет на покой. Лебедь наконец-то получит то, что так долго ждет.
– Она так жаждет власти? – Хмыкнула я.
– Нет. Она жаждет возвращения Ротибора, - пояснила высокая подруга, - она влюблена в него. Даже сама пыталась вернуть его и Кира, но оказалась слишком слаба для этого.
– Да и не в этом ее работа.
– Когда вернется Ротибор, они поженятся.
– Поженятся? – Не может
– Ты удивишься, узнав, что Лебедь годится тебе чуть ли не в бабушки, - улыбнулась Альгиз.
– Точнее, в прабабушки, - прыснула коротышка.
– Но он не вернулся, - протянула я.
– Не смотря на то, что его победа казалась очевидной.
– Мы наблюдали за ним со своей стороны. Он был очень смелым.
– Был? – Я заподозрила неладное.
– Будем надеяться, еще есть, - поспешила исправиться Хагл.
– Когда наши сестры оказались в царстве Тьмы, мы потеряли с ними связь.
– Мы не знаем, что с ними.
Альгиз глянула мне за спину.
– Это был не самый срочный разговор. Надеюсь, твое любопытство более-менее удовлетворено.
– Более или менее, - подтвердила я.
– Как бы то ни было, поспеши. Он ждет тебя. Нельзя, чтобы он знал о нас.
С этими словами мои воины смешались с тенями. В этом фишка. Вот стоишь и видишь их, как самых нормальных людей. А в следующий момент: одна – входит в тень мусорного бочка, а вторая – водосточной трубы.
– Расскажи мне, - вдруг попросил Даня, - про ваши отношения с Артемом.
Я удивленно уставилась на него. Сколько раз он уже забирал меня с работы к себе домой, где мы болтали обо всем примерно до полудня, а потом он отвозил меня домой. Мама даже начала к нему привыкать, хотя они и разговаривали всего пару раз. Но мы никогда не говорили о своих лучших друзьях. И только сейчас я задумалась: а есть у Дани кто-то настолько же близкий, как Тёма мне?
– А что рассказать?
– Ну как вы стали друзьями.
– Как-то незаметно, - я пожала плечами, пытаясь вспомнить. – Кажется, мы дружим целую вечность. Помню, что в самом начале, когда мы только познакомились, я, как и все девчонки вокруг, влюбилась в него. Ты его видел – в такого невозможно не влюбиться. Он весь такой положительный, позитивный, всегда с новой порцией анекдотов.
– Он знает, что ты была в него влюблена?
– Нет. Думаю, нет. Вряд ли он это вообще заметил. – Я задумалась, вспоминая старшие классы, тяжелое время и неожиданную дружбу. – Девчонки бегали за ним и он принимал это, как должное.
– Но ты не стала бегать.
– Да. Я не стала. Все-таки у меня есть гордость, - с улыбкой напомнила. – Мы с ним просто общались. И потом… Он как-то признался, что ему легко со мной. Я не вру, не лицемерю, не либезю перед ним (да и вообще не перед кем). И именно о таком друге он мечтал всю жизнь. Тогда для меня его слова были как удар ножом в сердце. Но я справилась, пережила и свыклась.
– Ты все еще любишь его?
–
– Думаю, - глубокомысленно заметил Даня, - он наконец увидел, кто с ним рядом.
– О чем ты?
– Ты правда не видишь, каким взглядом он смотрит на меня, когда я рядом с тобой?
– Не-е-ет. А что не так с его взглядом?
– Он ревнует.
– Не правда, - засмеялась я, не веря своим ушам. – Такого просто быть не может. С кем угодно, но не с ним.
– Скажи, когда Артем в последний раз встречался с девушкой?
– Ты думаешь, ты нравишься ему, - подколола я с улыбкой, - и он решил переключиться на мужчин?
– Нет. Я думаю, что он привык к тому, что ты всегда рядом. И вот сейчас, когда у тебя появился молодой человек, - я выразительно подняла брови при его словах, - он осознал, что тобою могут интересоваться. Теперь ты не только его постоянная подруга, но чья-то еще. Я уверен, он ревнует. Мы – мужчины, такого за милю чуем.
– Да? – Хмыкнула я. – А мне казалось, вы – мужчины, дальше своего носа не видите.
– Иначе он бы сразу заметил, что ты была в него влюблена? Нет. Я более, чем уверен, он все прекрасно видел. И видел, что ты сопротивляешься, что у тебя есть гордость. Просто он не предполагал, что в один прекрасный день его пташка выпорхнет из гнезда, расправит крылья и полетит…
– Стоп, хватит! – Резко перебила я. – Давай сменим тему. Тёма как объект обожания – это прожитый этап. Немного болезненный, немного ранимый. Но я его пережила. Теперь он для меня только друг – не больше.
Даня понял все, что я не договорила. А именно: только в его – Даниной – власти сделать наши отношения глубже, чтобы они стали чем-то большим. И все же, некоторые правы: я не могу ему полностью доверять. Никому. Пока.
По дороге на работу я уснула в метро. Хотя дорога занимает минут двадцать – чувство будто часа полтора проспала. Хорошо, хоть вовремя успела проснуться, а то бы пришлось потом обратно пилить.
Сон. Чудаковатый. Словно я в стерильно-белой палате. Прикована к койке. Хотя нет. Это не я прикована, просто одеяло громоздкое – натянуто до груди. Сил, чтобы его сдвинуть – нету. С разных сторон тянутся провода и прячутся под ним. Веки тяжело поднимать. Трудно дышать. В грудной клетке сильная боль. Вокруг пронзительно запищали приборы. Дверь распахнулась, мелькнул номер.
– Андрон, обезволивающее, - закричал ворвавшийся врач, - скорее!
Прохладная жидкость потекла по венам. Я должно быть погрузилась в сон, но на самом деле – проснулась. И стремглав кинулась на выход, успев вылететь в закрывающиеся двери.
Двадцать четыре.
Номер вспомнился позже, когда Тёма о чем-то увлеченно рассказывал. Все вроде бы как всегда. Но ныла грудная клетка. Чихнула, внутри что-то треснуло.
– Будь здорова, - моментально отреагировал друг, - ты меня слушаешь?