Комната 24
Шрифт:
Его взгляд был стеклянным, обращенным в те далекие мрачные времена. Он прочувствовал материнскую боль, принял ее в себя. А его боль передавалась мне.
– Она очень сильная, я ею восхищаюсь, - поддержала его я.
– Да. Но почему-то верит, что ее ненависть убила его. Потому что за то, что он с ней сделал – она люто ненавидела его.
Я не стала рассказывать историю про своего отца. Это всегда успеется. Он не был каким-то летчиком или космонавтом дальнего плавания. И даже не был алкоголиком. Просто трусом. Вышел однажды и больше не вернулся. Мы верим – его захватили
Даня вернулся с кофе, пока я мысленно заново пережила этот чудесный день откровений.
– Уже поздно, - заметил он. – Я отвезу тебя домой.
– Да. Еще надо успеть поспать перед работой, - и сладко зевнула в подтверждение слов.
– Можешь спать хоть до завтрашнего вечера, - улыбнулся парень, - я договорился с Альбиной.
– Это когда успел? – Я подозрительно прищурилась.
– Пока готовил кофе, позвонил ей.
– Поражаюсь ей, когда она сама-то успевает поспать.
– Да, Альбина всегда блистает энергией.
– Как давно ты с ней знаком? И насколько хорошо знаешь?
– Надеюсь, ты не собираешься ревновать.
– А что если и так?
– Нет никаких оснований. Мы знакомы с ней не слишком близко, но достаточно, чтобы я мог делать о ней выводы.
– Как о хорошем человеке…
– Безусловно.
Нас прервал телефонный звонок.
– Одну минуту, - пообещал Даня, но скрылся на целых десять.
Во время его бесшумного разговора, я поднялась на ноги, потянулась – кости опять мерзко захрустели. Прошлась вдоль шикарных окон. Даня жил один. Его квартира – на последнем этаже многоэтажки – больше напоминала студию. Ну не по размерам, а по частичному отсутствию стен. А так, места здесь столько – хоть в футбол играй.
– Прости, - вернулся от туда, что звалось кухней, - это с работы. Я брал на сегодня выходной, но у них там какой-то переполох.
– Тогда езжай к ним скорее, - не раздумывая отозвалась я.
– А ты?
– Доберусь на метро.
– Ладно, - ему было не ловко, - тогда хотя бы поближе тебя довезу.
В городе установился не сильный мороз. С одной стороны – северные ветра. С другой – не привычное тепло. Я добралась до дома нормально и без происшествий. За исключением эпизода, когда меня охватила паника. Я шла мимо парка и позади отчетливо слышались шаги. Не оборачиваясь, я ускорилась. Преследователь тоже. Слышался свистящий шепот. Страшновато. Но в итоге я рискнула и обернулась. Никого.
Поздравляю! Паранойя в разгаре.
Мамы еще не было, зато вечером она вернулась очень взволнованной.
– Неужели ты не видела в новостях? – поразилась она. – На нашей станции сегодня днем был взрыв.
– Впервые об этом слышу, - призналась я, - новостей не смотрела.
– Я так за тебя волновалась! Весь день крутят кадры из вагонов, которые взорвались. Готова поклясться, я видела там тебя, - всхлипывая тараторила мама. – В твоей цветастой куртке.
– В таких куртках пол-Москвы ходит, мам.
Я старалась ее успокоить, но, бедняжка, сильно переволновалась. Даже работать нормально не могла. Это уже никуда не годиться.
– Так, - твердо произнесла я, ставя перед ней кружку с благоуханными травками, - пей, успокаивайся и давай спать. Я жива, здорова, стою сейчас перед тобой, как лес перед травой.
– Тебе смешно, а мобильник-то твой отключен, - посетовала она, - не представляешь сколько всего я пережила. С утра ты звонишь и предупреждаешь, что приедешь днем, в обед, когда я буду на работе. А на работе я вижу по телевизору эти ужасные кадры. Таточка, ты хоть представляешь, погибли люди и ты могла оказаться среди них. Как же я…
– Но не оказалась, - резко перебила я. – Не думай об этом больше. Все хорошо, что не заканчивается плохо, верно?
4
Последние дни были теплыми, все немного подтаяло. Но сегодня в полдень погода ухудшилась. Как следствие – жуткий гололед. Однако, я опаздывала на работу. Не то чтобы я опаздываю всегда, просто ненавижу опаздывать. Это прям философия целая.
Я спешила, как могла. Как то позволяли неуклюжие сапоги и встречный северный ветер. Проезжая часть порядочно усыпана песком, да только машины вдавили его весь в лед. Уже видна крыша входа в метро. Супер, осталось чуть-чуть. Но все испортилось.
Такие моменты вообще воспринимаются странно. В смысле, падение. Вот вроде стоишь или идешь, никого не трогаешь и вдруг – бац! – и ты уже ничком на дороге. Пока пытаешься подняться, боль распространяется по телу.
А я почему-то лежала. Сперва с закрытыми глазами, проклиная все и вся и на чем оно стоит. Открыв глаза, обнаружила склонившиеся надо мной два лица. И оба, точнее – обе, внимательно меня разглядывали.
– Это она? – Спросила одна голова у другой.
– Да.
Две пары рук ловко подхватили меня за подмышки и подняли. Я попыталась освободиться – не благодарно и резко. Но обе девицы наводили ужас. В наши дни доброта к прохожим само по себе явление редкое, так что благодарности не ждите.
– Спасибо, - промямлила я и, сконфузившись, поспешила ко входу в метрополитен.
Сделала всего пару шагов и опять шмякнулась.
– Ладно, - раздался позади голос одной из девиц, - в первый раз это было более правдоподобно.
Они опять были рядом. Одна – высокая, прямая, как тростинка с невозмутимым лицом. Вторая – не высокого росточка с ехидной ухмылкой. Или самодовольной. Это она каждый раз говорила первой, будто посмеиваясь.
– Закрой глаза, - приказала вторая, - а то может затошнить.
Я не на шутку перепугалась. Кажется, ребятки немного «того самого». Но все равно повиновалась. Секундами позже тот же голос велел открыть глаза.
Вот он. Настоящий шок.
Мы уже были не в городе. Меня тут же поставили на ноги, дабы я убедилась: цивилизация далеко.
– Мистика, - протянула я. – Перемещения во времени или только в пространстве? Потрясно. Нет, фокус хороший, правда, однако… - Я оглядела спутниц. – Мне пора на работу.
– Долго придется добираться, - предупредила коротышка.