Комната 24
Шрифт:
– Виски?
Я хмыкнув, безразлично пожала плечом. Он же следил за каждым моим действием. Это как-то нервировало. И странно. Обычно мне безразлично: следит за моими махинациями клиент или нет. А тут. Ну не знаю даже, не нравится мне этот парень и все тут.
– Может, поужинаем как-нибудь? – Предложил он, принимая стакан.
Ух ты какой шустрый.
– Не могу, работаю.
– Тогда пообедаем?
– Уж лучше сразу предлагайте завтрак. В обед я сплю.
– Тогда позавтракаем.
Черт.
– Вообще-то я не могу.
– Идете на попятную? – А в глазах озорные огоньки, будто дразнит. – Испугались?
– Серого волка? Нет. Я обычно из них стейки делаю.
Не правда, конечно, я же из партии «зеленых». За природу, мир, животных. Против мяса, шкуры и меха. Но рядом с этим парнем так и тянет на колкости.
– Волков бояться – в лес не ходить, да?
Я согласно кивнула и приступила к своим прямым обязанностям. Благо Петька завалил заказами. Однако из-за спины – со стороны кухни – послышались смешки поварят. Чего это они удумали, интересно. Поди уже выдали меня замуж за этого денди и отправили в свадебное путешествие на Карибы. Знаю я их – любителей посплетничать и заниматься строительством прожектов.
Уже несколько дней у меня сильно болела голова. Не знаю, с чем бы это могло быть связано. Но боль адская – мягко говоря. Словно тиски со всех сторон сжимают череп, мозг. Такие вот ощущения. Лучше не описать.
Когда кровь пошла из носа пришлось взять выходной. Потому что она просто шла рекой, без остановки. Мама не на шутку переволновалась. Мне тоже мало приятного – это все же мой нос и моя кровь.
В больнице ничего путного объяснить не могли. Не думаю, что им действительно оно надо. Не то чтобы, но все же. Будем честными. В наше время мало людей переживают за других, стремятся помочь. Такой вид человека – вид вымирающий. И в этом абсолютно некого винить. Всего лишь еще одна ступень эволюции в сторону деградации.
В честь выходного мы решили устроить дома «большую стирку». Точнее, я решила. Потому что маме, как ни крутись, надо было ходить на работу. Так что я в одиночку перестирала груду всякой всячины. Действительно всячины. Были вещи, которые я годами не носила и без понятия как столько времени они оставались незамеченными в шкафу. Бельевая веревка над ванной внушительно прогнулась. Я оглянулась в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь, наткнулась взглядом на запотевшее зеркало.
«Найдена».
Одно слово пересекало его. Но я ничего не писала. Кроме меня, дома никого. Что за шутки? Я протерла глаза. Но надпись не исчезла.
– Най-де-на, - прочитала я по слогам.
Но от того, что я произнесла это вслух, ничего не изменилось.
– И снова здравствуйте!
Даниил Аркадьевич занял место напротив меня. Свое типичное (в последнее время) место. Я неопределенно хмыкнула.
– Вас не было несколько дней, - продолжал он, будто не реагируя на мой игнор. – Приболели?
– И благополучно выздоровели.
– Я счастлив.
– Рада стараться.
– Грубо.
– Вам не кажется, что вы навязываетесь?
Он задумался. А лицо такое, будто ему пощечину дали. Так и надо.
– Нет, - наконец решил он, - я просто хорошо провожу время.
– Играя на нервах других?
– Я задеваю ваши нервы?
Тёма вовремя вмешался. Друг схватил меня за руку и оттянул в сторону. А ведь я уже была на грани какой-нибудь глупости.
– Даша здесь. С Кириллом.
Я удивленно уставилась на друга. Кирилл – муж моей так называемой сестры. Мы все к нему хорошо относимся. Хотя тот факт, что он вообще женился на Дарье Валерьевне, заставляет задуматься о наличии мозгов у парня.
– Я сам их обслужу, если ты не против.
– Нет. Конечно, нет.
По крайней мере, новость о Кирилле охладила мой пыл против сестры. Возможно, она взялась за ум. В конце концов, у них двое детей. Есть о чем подумать.
Внезапно все пошатнулось. Секундами спустя я поняла, что пошатнулось только у меня. Не то, чтобы это шибко пугало. Но приятного мало.
Я со стороны наблюдала как жеманно улыбалась и кокетничала с собственным мужем Дарья Валерьевна. Она просто привыкла. Та же улыбка отсылается официанту. Смешно даже. Их столик обсуживал новенький паренек. От ее призывной улыбки все лицо парнишки покрылось красными пятнами, даже уши заалели. И как Кирилл может не замечать. С досады у меня зубы скрежетали.
Мама вечно обвиняет меня в гипертрофированной честности. Я не выношу ложь. Хотя лгу часто. Во имя блага, разумеется. «Белая ложь» - ложь во спасение. Она не в счет. Потому что, когда речь заходит о моей сестре, то эта речь полна грязной лжи.
Заскучавший гость деликатно кашлянул. Я невольно посмотрела на него.
– Уже половина седьмого, - поразительно. Он говорил, а я думала только о том, что моя сестра с мужем могли делать в клубе в такую рань. С кем они оставили детей? – Подвести до дома?
– Да, спасибо, - рассеяно ответила я и транс сошел в то же мгновение.
Черт. Даниил Аркадьевич ликующее улыбается. Я, как всегда, ляпнула не к месту. Деваться некуда, придется ехать.
Мы ехали молча. Молодой человек несколько раз пытался завязать беседу, но мои спицы явно сломались. С языка ничего путного не шло, даже колкость. Максимум на что я была способна – сидеть и пялиться на пейзажи в окно.