Комната смеха

Данилова Анна

– Но зачем? Зачем ты, именно ты все это и затеяла? – спросил Вадим, целуя ее в ладонь.

– Я за здравый смысл, понимаешь? Пусть это мелочь – это платье… Но все равно, она не могла его надеть, понимаешь? Вот поэтому-то я и пришла к тебе, чтобы сказать об этом. Согласна, это был импульсивный поступок. Но он был. Значит, кому-то там, – она махнула рукой вверх, – было угодно, чтобы я это сделала. Представь себе, что к тебе приходит человек и говорит, что я вышла замуж за Алексея. Ты бы поверил?

– Ты? За Алексея, которого ты ненавидишь?..

– Ну да! Что, удивительно, да? Вот и я удивилась, потому что хорошо знаю свою сестру.

– А за что ты так ненавидишь зятя?

– Не могу сказать, что я его ненавижу. Скорее, не уважаю. Но и к нему у меня двойственное чувство. С одной стороны, я его презираю, а с другой – жалею и не могу бросить. Знаешь, между прочим, в тот день, когда он получил вторую посылку, он приезжал ко мне. Ты был у меня, мы были в комнате… Словом, у Алексея был ключ Эммы от моей квартиры… Помнишь, кто-то настойчиво звонил в дверь, я еще сказала тебе, что это, наверное, соседка. А потом хлопнула дверь. Мы были слишком увлечены

друг другом… А ведь это Алексей открыл дверь своим ключом, вернее, ключом Эммы, и вошел в квартиру. Заглянул, я думаю, в комнату, увидел нас и ушел, хлопнув дверью. Позже, когда тебя уже не было, он заявился и набросился на меня с упреками. Как это я посмела быть с мужчиной, когда у меня умерла сестра… И все в таком духе. Я с трудом объяснила ему, что жизнь не остановилась… Мне был неприятен этот разговор. Но потом, когда он мне рассказал, зачем, собственно, приехал, и показал мне пакет с бельем Эммы, я поняла его и простила. Согласись, все это просто чудовищно… Ты будешь искать того, кто отправляет эти посылки?

– Да, конечно.

– Ты лжешь мне. У тебя, как я понимаю, и без того много работы. Думаешь, я ничего не знаю? Ведь я тоже смотрю криминальную хронику… Кроме того, тебе позвонили ночью, и я подслушала, как ты говорил по своему мобильнику… Еще одна «асфальтовая девушка»?

– Да… Мне давно уже пора быть на работе, а я все еще здесь… Прикипел я к тебе, не могу оторваться… У тебя есть фотография?

– Какая еще фотография?

– Твоя, конечно. Я бы хотел иметь ее и, когда мне захочется, смотреть на тебя…

– Какой ты смешной! Конечно, есть… – Анна выскользнула из постели, накинула розовый халатик и выдвинула верхний ящик комода. Достала небольшой фотоальбом и вынула из-под прозрачной пленки фотокарточку, протянула Вадиму: – Вот, держи. Дарю тебе на память.

На снимке Вадим увидел Анну, сидящую на подлокотнике кресла. На ней было синее платье.

– Не понял… Эта пряжка от пояса… пуговицы… Вы что, заказали себе одинаковые платья? Или я спутал?

– Нет, ты очень внимательный. Это действительно то самое синее платье. Этот снимок сделан как раз в тот вечер, когда я была в гостях у Эммы с Алексеем. Сначала, как я тебе уже рассказывала, она примерила платье и, увидев пятна, расстроилась и сказала, что больше никогда не наденет его, но потом его надела я… И оказалось, что мне оно идет еще больше, чем Эмме. Я предложила ей продать его… – Анна пожала плечами. – Быть может, я не такая брезгливая… Словом, я предложила ей это, но она отговорила меня… Но поскольку платье это было на мне, я попросила, чтобы Эмма сфотографировала меня в нем. Думаю, если бы Эмма не погибла, я бы заказала себе точно такое же, но у другой портнихи… Словом, такая вот история этого снимка… Не правда ли, мы с сестрой были очень похожи?

Но Вадим, похоже, не услышал этого. Поцеловав Анну на прощанье, он спрятал фотографию в карман, выпил чашку кофе и ушел, пообещав позвонить.

Едва за ним закрылась дверь, Анна достала из шкафа пакет с бельем Эммы и вытряхнула содержимое на постель. Спрятала полиэтиленовый мешок и надорванный с одной стороны большой и плотный пакет из оберточной почтовой бумаги под кровать, чтобы ничто не напоминало ей о том, что эти вещи кем-то присланы. И взглянула на разбросанные по кровати прозрачные женские вещички так, как если бы их сбросила с себя сама Эмма перед тем, как отправиться в ванную. Сколько раз так бывало, когда она приходила к сестре с ночевкой и перед сном принимала ванну. Свои вещи, белье она вот так же разбрасывала по кровати и вообще чувствовала себя здесь, у Анны, как у себя дома. Они близко общались, доверяя друг другу самое сокровенное, и понимали друг друга без слов. Анна, овдовев, жила одна, постепенно продавая доставшиеся ей от мужа, человека очень состоятельного, драгоценности и тратя сбережения. Работать нигде не хотела, однако время от времени вязала на заказ свитера. И никто из окружавших ее людей не знал, что в последние два года ее полностью содержала сестра. В сущности, именно этот факт и составлял самую большую тайну, которая тщательно скрывалась от всех, особенно от Алексея. Ему, по мнению сестер, вовсе не обязательно было знать, в какой степени Анна зависит от Эммы материально. Все началось в один прекрасный вечер, когда Эмма приехала к сестре чрезмерно возбужденная, веселая и, не скрывая своей радости, сообщила ей, что теперь ее жизнь изменится. Что работа, которая прежде приносила ей лишь разочарование и отнимала фактически все время, теперь будет приносить хороший и стабильный доход. «Мы получили заказ, американцы хотят, чтобы мы работали на них. Зарплату теперь я буду получать в валюте…» Сестры «обмыли» эту удачу, распив бутылку хорошего вина, после чего Эмма, сославшись на усталость и желание как можно скорее поделиться новостью с мужем, уехала, оставив Анне сто долларов. «Это тебе, и не смей отказываться. Мы с тобой сестры и должны друг другу помогать… Купишь себе новые туфли или меховую шапку…» После этого Эмма стала чаще ночевать у Анны. Но приезжала всегда поздно, а иногда даже под утро. Говорила, что работы было много, а сроки поджимали… Верила ли Анна сестре? Конечно, нет. Уж слишком счастливой и довольной выглядела Эмма после трудного и продолжительного рабочего дня. Глаза ее сияли и выдавали ее с головой. У нее был кто-то, кто любил ее и кого любила она, и этот кто-то щедро оделял ее подарками и деньгами. Но вот почему Эмма до самой смерти так и не раскрыла тайну своей второй, параллельной жизни и не назвала имя своего любовника, Анна не поняла. Хотя предположить можно было только одно: она боялась сестру как соперницу. Это никогда не произносилось вслух, но Анна всегда чувствовала это. Больше того, Эмма не раз проговаривалась, что ей было бы больно, если бы она узнала, что самый близкий ей человек завел роман с ее мужем. Конечно, она говорила это так, как если бы речь шла о ком-то другом, в принципе. Но Анна понимала по-своему, конкретно: я не хотела бы, чтобы ты, моя сестра, спала с моим

мужем. И это при том, что Эмма знала, какие чувства Анна испытывает к Алексею, и что ни за какие деньги она бы не согласилась стать любовницей зятя. Вероятно, в Эмме было сильно развито чувство собственницы. Муж, Алексей, принадлежал ей полностью и являл собой, по сути, основу ее супружеской жизни. Пусть у них не было детей, но был муж, человек, который держал дом, заботился о том, чтобы в нем был порядок, чтобы им двоим в этом доме было спокойно и комфортно. Пусть он не зарабатывал больших денег, но все равно считался главой семьи, и Эмма всячески старалась культивировать в нем это чувство хозяина. Быть может, таким образом она старалась усыпить его бдительность и приглушить вспышки ревности. Конечно, ей повезло в том плане, что кто-то неизвестный, имеющий прямое отношение к институту, возможно, кто-то из руководства, умело прикрывал ее отсутствие, поэтому в течение почти двух лет Алексей так ничего и не заподозрил. Это было удивительно, фантастично, но было! И вот теперь, когда Эммы не стало, Анна с горечью поняла, что сестра если и делилась с ней какими-то своими интимными тайнами, то связаны они были именно с Алексеем, с ее супружеской жизнью. И ни слова за целых два года о любовнике! В отличие от Анны, которая могла в подробностях рассказать сестре о мужчине, с которым в данный момент встречалась. Хотя было время, когда Эмма пыталась заморочить голову и Анне, рассказывая о каких-то биологических опытах, неожиданных результатах экспериментов, и в такие минуты Анна ловила себя на мысли, что Эмма, в первую очередь, играет сама с собой! Словно она сама хочет поверить в то, что существуют как бы две жизни: одна, где у Эммы, кроме мужа, никого нет, где есть место хорошо оплачиваемой любимой работе, и другая, заполненная тайными встречами с состоятельным любовником…

И было еще кое-что, что порой умиляло Анну и в чем она была уверена: желая поделиться с сестрой своими сокровенными тайнами, касающимися ее отношений с любовником, Эмма вместо того, чтобы назвать его имя и расставить наконец все по своим местам, представляла дело таким образом, будто бы все это происходило с мужем, Алексеем. И это при том, что днем раньше, предположим, она рассказывала о муже совершенно другие, неприглядные вещи.

Бывали периоды, когда Эмма была нервна и чем-то сильно раздражена. Анна относила это к длительному отсутствию возлюбленного сестры. Иногда ей казалось, что Эмма все понимает, знает о том, что Анна догадывается об истинном положении вещей, и ценит ее выдержку. Другая сестра на месте Анны давно бы уже задала прямой вопрос и постаралась разговорить Эмму, вызвать ее на откровенность. Но Анна рассуждала так: раз сестра по каким-то своим причинам не желает раскрываться, значит, пусть все и остается как есть. Какое право она имеет вмешиваться в жизнь пусть и родной сестры, если та не хочет этого? К тому же Эмма содержала ее!

Анне не хотелось думать о сестре плохо, однако она не могла не догадываться, что Эмма хотя бы с помощью денег покупала ее понимание и молчание.

Настроение ее от этих мыслей испортилось. Она села на кровати и вдруг отчетливо поняла, что же так мучило ее все эти последние дни. Вадим! Точнее, его недоверчивый взгляд, который она поначалу объясняла определенной мужской робостью, неуверенностью. Теперь она поняла, что он испытывает к ней, вероятно, двоякое чувство… С одной стороны, она нравится ему как женщина, но с другой – он, возможно, в чем-то подозревает ее! Зачем именно она все это затеяла? Но разве она смогла бы объяснить точными словами импульсивный поступок, связанный с навязчивым желанием выяснить, каким образом погибла ее сестра и что предшествовало тому, что она в вечернем платье и в туфлях на высоких каблуках отправилась в холодный, замерзший сад укрывать розы… С кем она разговаривала перед смертью?.. Хотя, возможно, истинным мотивом обращения в органы было и еще одно, не менее навязчивое желание попытаться выяснить, кто же эти два года был любовником сестры. Про себя она думала, что он, этот таинственный мужчина, пусть и косвенным образом, но все же связан с трагедией Эммы. Ведь в этом синем платье, которое наверняка шилось для него, она могла, поступившись принципами, отправиться к нему на свидание. А мужу сказала, чтобы он не ждал ее к ужину, потому что она поехала на дачу.

И что же получилось в результате? Вадим делает вид, что хочет выяснить, кто посылает Алексею эти страшные посылки, а на самом деле просто тянет время и старается использовать его для встреч с Анной. Видимо, он не считает нужным искать того, кто пытается свести с ума несчастного вдовца. Но все же: какой смысл в этих посылках? Пусть даже предположить, что Алексей через какое-то время станет психически нездоров. Что дальше? Кому это на руку? Из каких побуждений люди творят подобное зло? Что движет ими: ненависть, желание отомстить? Или же все гораздо проще: отправитель – сумасшедший? Но в любом случае он должен быть вхож в круг знакомых Алексея и Эммы и бывать у них. Ведь каким-то образом он заполучил себе вещи Эммы!

Она встала и подошла к окну. Шел мокрый снег, медленно, уныло, и падал на серый асфальт. Асфальт. «Асфальтовые девушки». Какой-то маньяк насилует и убивает девушек. Мало того, что убивает, он еще и выбрасывает их из окна квартиры, где произошло убийство. Еще один сумасшедший. Только более опасный, более страшный…

Анна повернулась к зеркалу, и слабая улыбка осветила ее лицо: я не так молода, чтобы кто-то пожелал изнасиловать и убить меня. Но разве это можно назвать утешением?..

Глава 14

– Погибшую звали Вера Кулик. Ей двадцать один год. Студентка консерватории, вокалистка. Квартира, в которой произошло убийство, принадлежит Галине Викторовне Утешиной, тоже пенсионерке. Причем эта Утешина последний год живет на две квартиры: у себя и у дочери, сидит с маленькой внучкой. То есть квартира ее надолго остается без присмотра. Следов взлома не обнаружено, как и в двух предыдущих квартирах на Татарской и Бахрушина. Напрашивается вывод, что у преступника были ключи от всех трех квартир…